Оттолкнуться от дна. Я тону - страница 6

И апофеозом было прощание. Поцеловав расстроенную маму, я обещала приехать через неделю «на подольше и чай». Отвесив почти земной поклон родной сеструльке, которая, кстати, старше на 15 лет, и, как говорят, ооочень умная, я спросила: «Как и зачем ты это делаешь?» Услышав ответ «я ни о чём не просила», я, произнеся прощальные слова, двинулась к выходу. За мной заторопилась Лена:

– Так мы ещё и не собрались! И чай не допили! Или ты нас и отсюда не подвезёшь?!

– Нет, Лен, не сегодня. Мне ещё человека забрать и домой отвезти надо. Ждёт уже. Договаривались.

О чём я собственно, хотела сказать? Об отношении к родне… Люди, по крови родные, не всегда родными являются… Сёстры, которые для меня за всю жизнь палец о палец не ударили, требуют к себе какого-то повышенного внимания и услуг… Но я – не бюро услуг, не такси. Я ездила к своей маме, заботясь о ней, помогая ей, по её необходимости… А, так называемые, родственники рассказывали, что мы пенсию приезжаем отбирать… Люди! Да вы себя слышите? Как у вас фантазия странно работает! Неужели вы станете белее если другого выпачкаете? Похоже, у меня никаких родственников, кроме детей, нет… Потому что с такой роднёй и врагов не надо…

Много лет назад, в 70-80-х, я, будучи ребёнком, жила с родителями на Крайнем Севере в далёком теперь, но очень родном маленьком городе. Семьи моих родителей, обитающие, напротив, на юге страны, почти на Черноморском побережье, были многодетными: старшие дети вырастали, создавали свои семьи… Как говорят, народу много, а места для проживания мало. Вот мои родители и решили уехать на север на заработки. К тому времени моя старшая сестра уже была довольно взрослой. Она осталась у маминой родни заканчивать школу и поступать в ВУЗ. Но о ней я расскажу в другой раз.

Мой брат был старше меня на 8 лет. Когда я родилась, он уже ходил в школу. Большая, как я считаю, разница в возрасте не позволила нам в детстве дружить: он был уже подростком, у него были свои увлечения, друзья… Я же на тот момент была маленькой девочкой, для которой не нашлось место в детском саду, у которой совсем не было не только друзей, но и вообще общения с другими детьми. Родители наши были простыми честными людьми. Мама работала дежурной в общежитии местной «геологоразведки», а отец плотником. Поскольку сидеть со мной было некому, меня до поступления в школу закрывали дома на замок. Я часто садилась у окна и наблюдала за всем происходящим. А в основном там ничего не происходило. Иногда, правда, забегали с палками озорные соседские мальчишки и рубили высокую зелёную траву, поднимая огромные тучи злых северных комаров… Ещё из окна была видна часть гравийной дороги, по которой отец возвращался с работы. Ближе к вечеру я особенно внимательно всматривалась, стараясь его увидеть. Очень часто мои ожидания родителей сопровождались горькими слезами, а иногда и откровенным рёвом, что называется «в голос». Летом оставаться одной было не так страшно, как зимой. Лето на севере светлое, солнце даже ночью не заходит за горизонт. А вот зимой чуть выглянет и снова темно… Да ещё снегом наметёт сугробов выше окна, тогда вообще ничего не видно. Я помню, что очень боялась темноты и оставаться одна. Но ещё больше я боялась, что вызову недовольство родителей. Я часто болела, была ребенком самым младшим и слабым.

Самым страшным для меня было когда родители позволяли себе поход в кино. Обычно это был вечер выходного дня. Наш дом стоял на окраине города. За ним была «пилорама», несколько больших полукруглых ангаров и дорога за город к сопке, почему-то названной Верблюжкой. За сопкой располагалось небольшое кладбище, о котором ходило много страшных местных легенд. Кинотеатр был один и находился он в центре города. Сеанс, на который обычно ходили родители, был самым поздним. А если ещё и 2 серии, они возвращались домой за полночь… Когда меня оставляли с братом, они были уверены, что он за мной проследит и вовремя уложит спать. Как глубоко они заблуждались! Он собирался и уходил следом за ними по друзьям… и заскакивал домой за 5 минут до их прихода.