Не зная, что делать дальше, Гарвей вымыл дно лодки, снял поперечины и положил их на дно.
– Он – молодец! – произнёс человек с рубцом, имя которого было Том Плэт, критически оглядывая Гарвея. – Есть два способа работать: один – это ловить рыбу, другой…
– То, что мы делали на старом «Orio»! – прервал его Дэн. – Не мешай мне, Том Плэт, дай мне накрыть на стол!
Он прислонил конец стола к перилам и ткнул его ногой.
– Дэн, ты ленив и способен спать целый день, – сказал Долговязый Джэк, – ты также достаточно дерзок; но я уверен, что ты исправишь в неделю этого молодца, если захочешь!
– Его имя – Гарвей! – сказал Дэн, размахивая двумя ножами очень странной формы. – Он стоит пятерых из южного Бостона!
Юноша положил ножи на стол, покачал головой и полюбовался на производимый ими эффект.
– Я думаю, тут сорок два! – произнёс где-то снаружи тонкий голос.
– Счастье изменило мне, – ответил другой голос, – у меня сорок пять штук!
Раздался смех.
– Сорок два или сорок пять! Я сбился со счета!
– Это Пенн и дядя Сальтерс считают улов! – сказал Дэн. – Это вся их дневная добыча? Надо взглянуть!
– Назад, назад! – прогудел Долговязый Джэк. – Сыро там сегодня, детки!
– Сорок два, ты сказал? – спросил дядя Сальтерс.
– Я пересчитаю! – ответил ему чей-то голос.
Обе лодки причалили к шхуне.
– Постой! – вскричал дядя Сальтерс, расплёскивая воду веслом. – Терпеть не могу таких людей, как ты! Ты только сбил меня со счёту!
– Мне очень жаль, мистер Сальтерс. Я пошёл в море, рассчитывая вылечить нервную диспепсию!
– Убирайся ты со своей нервной диспепсией! Провались ты совсем! – проворчал дядя Сальтерс, жирный, плотный маленький человек. – Сколько ты сказал, сорок два или сорок пять?
– Я забыл, мистер Сальтерс! Надо пересчитать!
– Конечно, сорок пять штук, – ворчал Сальтерс, – ты плохо считаешь, Пенн!
Диско Троп вышел из каюты.
– Сальтерс, – сказал он, – убери рыбу как следует! – Голос его звучал повелительно.
Пенн, стоя в лодке, продолжал считать улов.
– Это улов всей недели! – сказал он, жалобно посматривая кругом.
– Одна, две, четыре, девять! – считал Том Плэт. – Сорок семь всего!
– Подержи! – ворчал дядя Сальтерс. – Держи, я опять сбился со счета!
– Кто-нибудь из наших будет собирать «клубнику», – сказал Дэн, обращаясь к восходящему месяцу, – и наверное, найдёт много!
– А другие, – возразил дядя Сальтерс, – будут есть и лентяйничать.
– За стол! За стол! – кричал чей-то голос, которого Гарвей ещё не слышал.
Троп, Том Плэт, Джэк и Сальтерс пошли к столу.
Маленький Пенн наклонился над рулём. Мануэль лежал, вытянувшись, на деке, а Дэн вколачивал молотком гвозди в бочку.
– Скоро будем ужинать и мы, – сказал он, – Том Плэт и отец ужинают вместе с другими, это – первая смена! Ты, я, Мануэль и Пенн – юность и красота нашего общества. Это – вторая смена!
– Ну что же, – сказал Гарвей, – я очень голоден!
– Они скоро кончат. Хорошо пахнет? Отец держит хорошего повара. Сегодня славный улов! Какова была вода, Мануэль?
– Двадцать пять локтей! – ответил португалец.
Луна уже высоко поднялась на небе и отражалась в спокойных водах моря, когда старшие кончили ужин. Повару не пришлось звать «вторую смену».
Дэн и Мануэль уселись за стол в то время, когда Том Плэт, самый рассудительный из старших, усердно вытирал рот рукой. Гарвей последовал за Пенном и сел за стол перед кастрюлей с вареной треской, за которой следовали свинина со свежими овощами и горячим хлебом и крепкий чёрный кофе. Как они ни были голодны, но ждали, пока прочтут молитву. Затем они принялись за еду. Наконец Дэн тяжело вздохнул и спросил Гарвея, как он себя чувствует.
