Алексей возмущённо закатывает глаза, поражаясь моей фантазии.
– Ты насмотрелась западных фильмов. Нет. Тебе ничего такого делать не надо. Просто посмотри в зеркало. И мысленно представь свои желания, а потом направь их в него, обращаясь с мольбой. Это и должна быть твоя молитва. Искренняя, с полной отдачей. А потом увидишь, что будет, – он притягивает меня к себе, целуя в лоб. – Не бойся, всё получится.
Я киваю, вставая перед зеркалом и закрывая глаза, и слышу, как он стягивает с него полупрозрачную ткань. Повеяло холодом и теми неповторимыми запахами, что витали в лесу звериной изнанки. Послышалось воронье карканье, треск ломаемых ветвей и приглушённый стук дождя.
Позади меня встаёт Лёша, обнимая за плечи и шепча:
– Не открывай глаза, пока не будешь полностью готова.
И я представляю себе свои мечты. Все те несбыточные желания, о которых не смела и думать. Признание. Успех. Довольные лица родителей, обращённые ко мне. Красота, от которой трудно отвести взгляд. Одобрение. И сила. О да, я так мечтаю уметь делать что-то необычное! Управлять ветрами, двигать предметы силой мысли, влиять на чувства других, слышать и видеть больше, чем остальные. И чтобы рядом со мной были такие же избранные, разделяющие мои грёзы. Я хочу быть той, про кого говорят: в ней что-то есть. Она особенная. Она уникальная.
Я так глубоко погрузилась в свои фантазии, что Лёша сжал мои плечи, намекая, что пора действовать. И я сделала то, что делала лишь единожды в детстве по совету религиозной бабушки, хотевшей, чтобы я крестилась и обратилась к Богу. Я начала молиться звериным владыкам.
Начала просить их исполнить мои желания, давая обещание отдать всё, что есть, чтобы служить им в обмен на них. Я всё вложила в эту мольбу, а потом открыла глаза и посмотрела прямо во тьму.
И зеркало треснуло.
* * *
В груди закололо с такой силой, что я упала на колени, пытаясь унять боль. Растирая грудь, я уставилась в треснувшее зеркало, теперь отражавшее испуганную меня и поражённого Алексея. Он хмурится, явно не понимая, что случилось, а потом догадка проскользнула по его лицу, и он с каким-то презрением перевёл взгляд на меня.
– Что произошло? Почему ничего не вышло? – расстроенно спрашиваю я.
– Они отвергли тебя. В тебе не оказалось ничего, что могло бы им послужить. Яра, ты ровно такая, как и думаешь о себе. Незначительная серость. Прости, что так грубо, но хорошо, что ты теперь знаешь это, – говорит он.
Боль немного утихла, и я поднялась. Злая обида просыпалась в обиженном сердце. Вот он – горячий источник моей печали. И я расцветаю разочарованием, превращаюсь в глину, становлюсь пеплом под чужими ногами. Меня вновь оттолкнули.
– Я не нужна владыкам? – спрашиваю сипло. – После всего они отвернулись от меня? – Голос дрогнул визгливыми нотками, и Алексей хмыкнул.
– Представь себе. Знаешь, ты первая на моей памяти, кого отвергли. У других бывали такие случаи, но ты первая промашка на моём пути. Мне даже жаль тебя. В тебе так много огня, но весь этот пыл никуда не выльется, а наоборот сожрёт тебя заживо. Так что рекомендую искать способы себя изменить.
И тут до него дошло.
– Я не говорил о звериных владыках. Как ты узнала?
– Говорил. Только не сказал, кто они такие, – попыталось было выкрутиться я.
Однако номер не прошёл. И Лёша совсем недружелюбно схватил меня за запястье, выворачивая его.
– Я знал, что ты не так проста. Мне сказали, что ты подойдёшь. У тебя есть нечто, нужное владыкам. Значит, это ложь? Кто ты такая? Ты из светочей? – продолжал наседать Лёша, жёстче держась за мою руку, как бы я не пыталась вырваться.
