Отыщи меня в своей памяти - страница 49

–Как тебе фильм?

Обыкновенный вопрос, но парень выбрал для него максимально нейтральный тон, который не давал понять, что о предмете разговора думает он сам.

–Честно говоря, так себе. Спецэффекты неплохие, но вот всё остальное… мягко сказать, проседает, – какой смысл увиливать для поддержания вежливого диалога? Хотя спорить сейчас не хотелось, особенно об этом кино.

–Правильно, что «мягко сказать»! Там, как по мне, в упадке вообще всё, включая спецэффекты. Такие даже ребёнок может в видеоредакторе создать, если хоть немного постарается. А про сюжет и говорить нечего! Его просто нет – просто растянутая во времени беготня главных героев!

–Я краем уха слышала, что это была экранизация. Интересно, с книгой всё настолько же плохо? Иначе откуда взялась бы эта каша вместо сюжета! Да и у персонажей глаза стеклянные, а актёрская игра деревянная!

Они поймали одну волну – волну критики всего, увиденного в фильме, и с радостью развивали тему, обсуждая все ляпы, логические дыры, действующих лиц и промахи режиссёра. Похоже, парень очень внимательно наблюдал за событиями: он критиковал ошибки даже в тех моментах, которые Лида забыла или не вспомнила бы, не опиши он их детально. Кажется, общая неприязнь к чему-то сближает даже быстрее, чем любовь.

За считанные минуты пропали напряжение и неловкость, которые буквально витали в воздухе всё время, и Лида с Лазарем уже на ходу сгибались от смеха, вызванного непрекращающейся чередой острых шуток. Но им быстро стало не до веселья, когда на только успевшем высохнуть асфальте появились первые тёмные пятна. Они едва ли успели понять, что происходит, когда дождь зарядил со всей силы.

И только сейчас девушка вспомнила, как мать перед тем, как уйти утром, напомнила ей про зонтик. Учитывая специфику питерской погоды, без него не обойтись, и она сразу положила любимый красный зонт на тумбочку возле двери. Но, похоже, он так и продолжал сиротливо лежать на ней, всеми забытый. Угораздило же её именно сегодня оставить его дома!

Но Лазарь не растерялся, просто молниеносно достал из внутреннего кармана своего пальто зонт, притянул Лиду ближе и раскрыл над ними большой чёрный купол. Для удобства, чтобы ни на кого не попала нежеланная влага, он аккуратно подхватил её под руку так, что её ладонь лежала на его мягком габардиновом рукаве. И так же, как в кинозале, это движение выглядело таким отточенным, будто повторялось каждый день. Выражение его лица тоже подтверждало это: абсолютное спокойствие с лёгким элемента недовольства резкой сменой погоды.

–Вот ещё один повод сменить место жительства! Прогноз же показал начало дождя только через сорок минут! Ещё несколько лет, и этот климат меня доконает… – видно, он был более раздражён, чем показывал.

–Ты же вроде из Питера, за всю жизнь так и не привык? – Лида была несколько удивлена: она весь осознанный период прожила в Петербурге и, если не смогла полюбить, то точно смирилась с его капризной погодой.

–Я жил там только последние четыре года, а до тринадцати лет – в Израиле. Там, знаешь ли, погодка помягче будет, – на слове «помягче» он озорно улыбнулся, но ещё в этом выражении его лица была заметна прикрываемая тоска.

–Правда? Ты не говорил об этом раньше!

«Ничего себе, почти всю жизнь провёл в другой стране, а за месяц и словом не обмолвился! Другие бы на его месте кричали бы об этом на каждом углу».