Отыщи меня в своей памяти - страница 55

Стоя у калитки, Лазарь написал сообщение: «Я у твоего дома, выходи». И только под ним высветилась надпись «Прочитано», как стал слышен шум поворота ключа в замочной скважине и быстрых шагов, будто девушка всё время стояла у двери, ожидая знака от него. Короткий скрип калитки, и Лида уже радостно улыбалась ему.

Она сделала шаг вперед и тут же – назад, будто не определилась, чего хочет: просто поздороваться или обнять, и стала уже сконфуженно отступать, опустив голову, как парень сам подошел и аккуратно приобнял за плечи. Не нужно было начинать встречу с неловкости.

И это почему-то напомнило ему прошлую осень: вот они обнялись, наверняка поболтав перед этим с мамой Верой о делах, связанных с заграничным лечением, а сейчас сядут в машину и поедут к ним с Валерием, где их уже точно ждёт Анна с очередным кулинарным шедевром на кухне. Эта мысль задержалась только на считанные мгновения и растворилась, когда они пошли по дороге в сторону парка, через который собирались добраться до кинотеатра.

Они ещё накануне в переписке договорились, что пойду пешком, и ничуть не пожалели. Солнце, будто поддерживая их, стало чуть-чуть пригревать, а деревья на аллеях приветливо шелестели кронами, словно тоже участвовали в разговоре школьников, который размеренно тёк, что можно было подумать: он и не прекращался с их прошлой прогулки вовсе.

Лида расспрашивала его о прошлом, правда уже не о самом Израиле, а о школе, в которой тот якобы учился. Личного опыта в этой области у него особо не было, точнее, он ограничивался тем, что Лазарь несколько лет назад, нанеся грим профессора Гольдмана, прочитал несколько лекций для старшеклассников по истории в ортодоксально-религиозной школе, в качестве приглашенного преподавателя. Но ему провели экскурсию, видимо надеясь, что такой именитый учёный сумеет замолвить словечко за учебное заведение, в которой подробно рассказали об используемых методиках обучения, создаваемой атмосфере, уклоне в патриотическое воспитание и расхвалили все технические новшества, коих было множество. Именно бывшим учеником этой школы парень и решил себя представить, подкрепляя полученную информацию дополнительно вычитанным в сети.

–Ну, учеба с пяти лет, с детского сада, по сути, до шестого класса считается начальным образованием. Там вообще красота: письменных домашних заданий у нас, как, вроде, и везде, тогда не было, только попытки раскрыть наши творческие и научные способности и привить любовь к учебе. На сколько я знаю, в России с первого класса письменные домашки, верно? – он повернулся к подруге и с удовольствием поймал внимательный заинтересованный взгляд. Дождавшись согласного кивка, вечник продолжил:

–Вот в средней школе уже почти как здесь: всё усложняется, сразу много новых предметов, куча заданий и постепенная подготовка к сдаче Государственных Выпускных Экзаменов. Но, впрочем, самого жёсткого периода там я не застал: ушёл после восьмого, в девятом учился уже здесь.

–А почему этап, который ты проучился здесь, самый тяжелый там? – девушка смотрела серьёзно, будто слушала не простой рассказ, а очень важный урок.

–В Израиле аттестат зрелости – теудат багрут. В университеты принимают только с полным багрутом, а требования для его получения для многих непосильные. Это не только два обязательных предмета, а целых семь, также нужно брать дополнительные дисциплины, без которых заветного документа тебе не видать. И, каким бы ты ни был умницей-отличником, если у тебя не набрано часов физкультуры и участия в волонтерской программе, то плакали все надежды. Да и в старшей школе учиться три года вместо двух. Так и с ума сойти недолго!