– Никакого. Это квартира его родителей. Они умерли. Я прописана в квартире своих родителей. Она приватизирована. У меня там доля.
– А Андрей?
– Он у Сережи.
– Это уже лучше.
– Ленечка, что ты говоришь? Я никогда не буду с ним судиться.
– Да? – Взгляд коллеги многозначительно-осуждающий.
– Пятиэтажка! – увидев обшарпанный дом, к которому мы подъехали, ужаснулась я.
– Ничего страшного, – успокоил Леня, – снесут, тебе новую взамен дадут.
– Не хочу новую. Хочу остаться у себя, – поднимаясь на пятый этаж пешком, задохнулась я.
– Бегай по утрам. Что у тебя с дыхалкой? Пятый – это неплохо, сердце тренировать и вид… Натали, сейчас перед тобой такой вид раскинется! Я люблю высокие этажи.
Вид оказался потрясающий – на кладбище. В Москве, да еще в центре, их не много. Я точно попала. Квартира, если ее можно было так назвать, оказалась хлевом, и думаю, что не поддавалась никакому ремонту, до того была запущена. Пятиметровая кухня, с потолка свисали куски желтой штукатурки, линолеумный пол в комнате, соединенной с кухней и крохотной прихожей, был прожжен, будто тут стоял цыганский табор и разводили костры. Повсюду валялись пустые бутылки.
– Кого я вижу?! – вдруг раздался за нашей спиной пропитый басок. – Перед нами стоял дядька в грязной майке и трениках. Мы не закрыли за собой входную дверь. – Добро пожаловать, новые соседи!
– Привет, – отозвался Леня. – Здесь кто жилье снимал?
– Очень-очень хороший человек. – Дядька перекрестился.
– Что, преставился? – Леня посмотрел в сторону кладбища.
– Не-е, его того, в психушку упекли.
– Брось врать, сейчас так не делают.
– Соседи, сволочи сущие, писали-писали, самому депутату.
– Белая горячка? – Поднимая бутылку с пола, Леня покачал головой.
– Что-то вроде этого. А теперь, я вижу, будут жить приличные люди, денежные.
– Не будут, – твердо заявила я.
– Зря-зря. Тут у нас хорошо. Дом дружный. От фабрики еще в шестидесятых строился. Когда хоронят кого, – он показал в окно, – подсобишь и на бутылку, глядишь… Кстати, не одолжите сотенку? Вечером как штык верну. Вот баба моя с работы вернется, у нее сегодня получка.
Леня взял соседа за шиворот и, вытолкнув в коридор, захлопнул дверь.
Я снова расплакалась.
– Мы тебе таких ремонтников дадим, конфетку сделают…
– Не хочу, смотри, какие соседи… – ревела я, как ребенок.
– Натали, прекрати сейчас же себя жалеть! Подумай, какой у тебя порядочный муж: не просто на улицу выкинул, а квартиру предлагает. Продать можно.
– Пусть сам продает, а мне деньги, я куплю, – продолжала выть я.
– Слушай, Наташа, это гениальная идея. Если он тебе взамен квартиры даст деньги, тогда… Мы со Светкой сейчас въезжаем в новый дом. Его сдали, собственность оформили, так что не кинут. Потрясающий вид на Москву-реку, лес. Правда, далековато, почти у окружной. Но даже дача не нужна. Веранда сорок метров а оттуда… глазами провожаешь пароходы. Если он тебе даст денег, соседями будем.
– Ну какие за эту конуру получишь деньги?
– Не скажи. Сейчас в центре квартиры в цене! Половину еще добавишь…
– Откуда?
– Кредит возьмешь. Мы со Светой взяли. Ты тоже можешь. Родители одолжат… Ты ведь у них не живешь? – Я бросила на Леню красноречивый взгляд. – Тебе хоть что-нибудь в жизни полагается? – возмутился он.
Я вытерла слезы, представив, как буду глазами провожать пароходы.
– А там еще квартиры остались, вы ведь давно заплатили? Мне Света еще пару лет назад об этом рассказывала.
