Беата погрузилась в раздумье и, прежде чем ответить, серьезно взглянула на Антуана, поскольку близко к сердцу приняла все услышанное этим утром. Отныне ей придется принимать важные решения, которым предстоит изменить всю ее жизнь.
– Полагаю, если мне предстоит стать католичкой и мы оба будем придерживаться одной веры, то и дети должны воспитываться католиками, не так ли?
Беате это казалось вполне разумным. В отличие от родителей она не была глубоко религиозна, хотя чтила традиции и посещала синагогу, чтобы угодить отцу и матери. Беата надеялась, она была даже уверена, что, выйдя за Антуана, со временем станет истинной католичкой.
Антуан благодарно кивнул невесте. Наверное, ее родители так яростно противились их браку, еще и опасаясь, что их будущим внукам предстоит стать католиками. И теперь их худшие предположения сбывались.
– Пойми, не годится, чтобы в семье был разлад, чтобы дети и родители исповедовали разные религии, хотя, судя по тому, что я читала, не думаю, что наши веры так уж не похожи.
Антуан не стал возражать, и молодые люди в мире и согласии добрались до фермы и вышли из машины. Антуан обнял Беату за плечи и повел на кухню.
За обедом они рассказали Вальтеру и Марии о поездке в мэрию, встрече со священником и уроках катехизиса, которые собралась брать Беата в последующие две недели. Беата извинилась за то, что ей придется покидать ферму каждый день, но Мария искренне порадовалась новостям. Она тревожилась за молодых с тех самых пор, как Антуан сообщил, что Беата – еврейка.
После ухода мужчин, когда женщины принялись мыть посуду, Мария даже объявила, что только истинно любящий человек способен ради возлюбленного перейти в другую веру.
– Должно быть, все это кажется тебе очень странным, – сочувственно добавила Мария, полная добродушная женщина, не имеющая особого жизненного опыта или широких интересов. В девятнадцать лет она вышла замуж за Вальтера и приехала на ферму, купленную им за два года до того. С тех пор вся ее жизнь превратилась в ежедневный тяжелый труд. Она рожала детей, выполняла свою долю работы, любила мужа, ходила в церковь. И хотя она много читала и была от природы умна, все же вела простое, незамысловатое существование. Как все здесь было не похоже на большой роскошный дом, в котором выросла Беата, на одежду и драгоценности ее матери и Бригитты! Невозможно было представить их в таком окружении!
Беата невольно улыбнулась при мысли о том, насколько различна будет семейная жизнь ее и Бригитты!
Они с Антуаном не собирались оставаться в Швейцарии навсегда и хотели после войны вернуться во Францию или Германию, в зависимости от того, чья семья сдастся первой. Антуан пока не знал, что будет делать, если ему запретят управлять поместьем в Дордони. Но после войны таких неприкаянных душ будет немало. И всем придется начинать новую жизнь в новых местах. Беата искренне считала, что им еще очень повезло.
– Не странным, – спокойно ответила Беата. – Просто другим. Раньше я никогда не разлучалась с родными.
Она ужасно тосковала по матери. И с сестрой они всю жизнь были неразлучны, но, поскольку Бригитта теперь живет в Берлине, все и так изменилось бы. Однако больше всего Беату терзали обстоятельства, при которых ей пришлось уйти из дому. Рана еще не зажила, и Мария втайне опасалась, что исцеление займет не один год. Оставалось надеяться, что их семьи рано или поздно одумаются и простят детей. Марии нравились молодые люди, которым наверняка придется нелегко, если родные так и не смирятся с их выбором. А пока что Мария и Вальтер были просто счастливы заменить им родителей. Для Цуберов появление в их доме влюбленной пары казалось благословением Божьим.
