Внезапно был слышен чей-то крик, что заставил парня подпрыгнуть. Руки задрожали. Это было не то зверь, попавший в капкан, не то последнее мгновение чьего-то ужаса. Юноша задрожал, задрожала комната. Крик смолк, но повторялся эхом. Со всех ног нёсся голос по бесконечным коридорам извне, расшибаясь о стены.
– Что происходит?! – крикнул ошарашенный, смотря в потолок и моля о помощи. Вновь нависла коварная тишина. Она протыкала мембраны ушей сильнее визга.
Книга, лежавшая на столе, начала быстро листать свои страницы вплоть до середины. Все страницы были абсолютно пусты, но стоило ей резко остановиться (словно что-то невидимое с силой ударило по последней переворачивающейся), на ней начали вырисовываться символы. Изящно, невидимым пером растекались они алыми чернилами по жёлтому пергаменту. Символы были похожи на череду стрелок и значков, помещённых в нарисованные сердца. Красные узоры начали превращаться в кляксы. Алый цвет стал темнеть и становится бордовым. Чернила начали стекать с краёв страниц и идти вязкими жирными маслянистыми ручьями по белой скатерти, капая на пол. Книга начала трястись как бешеная, стучать по столу, красить брызгами стены, и во мгновение прекратила.
Юноша приспустился на колени и отполз к пыльному стеллажу позади, подальше от лужи книжной крови, что казалось, тянулась к нему. Лужа растекалась, просачивалась в ковёр и длинными красными пятнами стала напоминать когтистую руку. Частое обрывистое дыхание было сложно сдерживать и пытаться утихомирить. Так же сложно, как и не услышать кому-то ещё…
Скрип пола раздался за пределами красной двери. Тут ему стало по-настоящему страшно. Не тот ужас, что есть лишь чувство неизвестности и страх перед нею, а тот от которого в глазах темно, в горле колко, и в груди холодно, когда вовсе перестаёшь чувствовать тело и соображать, и лишь один вопрос в голове – «Что дальше?».
Нам, у кого прошлое – есть опора и поддержка, знания и опыт, что помогают нам понимать и действовать, не будет понятно того, у кого прошлого нет вовсе, и он с ситуацией один на один. Стон деревянного пола стал чуть громче и задребезжал череду острых деревянных низких нот, что пронзали тело дрожью. Было ясно. Кто-то стоит за дверью. И это кто-то, наверное, зачем-то хочет войти…
Парнишка попытался опуститься, не издавая звуков, и тихонько подползти, подглядеть через щель между полом и дверь. Убедится, что там никого нет, и что ему показалось.
Громкий удар о дверь, что чуть не выбил её, откинул его назад, заставил вскрикнуть от неожиданности. Руки и ноги тряслись, хотелось глубже замуроваться в стены.
Спустя какие-то секунды удары начали повторятся. Потолок осыпал крошкой и пылью. Дверь словно сгорбило. Удары повторялись снова и снова, снова и снова, снова и снова… Кому-то очень хотелось войти внутрь. Она еле держалась, покрылась трещинами. Краска сухими кусками слезала с дерева, как обгорелая кожа, разлеталась повсюду и сыпалась на пол.
Дверь была пробита на сквозь, отлетевшие щепки полетели прямо в лицо и сами зажмурили ему глаза. Из щели, что как будто пробили топором, в двери торчало красное, до черноты алое, глянцевое кривое лезвие-серп. Протирая глаза, юноша, не видел, как оно начало таять и уменьшаться в размерах, пропав во мраке.
Стоило лишь только прислушаться, и, как это всегда происходит, можно было услышать чьё-то дыхание, или как кто-то сглатывает слюну по ту сторону. То, что было за дверью сгорая от любопытства решило заглянуть в сквозную дыру.
