Ребёнок спал, ворочаясь от ночного кошмара. Тень воротила нос. «Нет, нет, нет, нет. Ни чуточки не интересно». Она забилась в угол, спрятав морду под лапкой. Но этот запах… Страх поднимался волнами, пропитывал старый матрас, тихонечко теребил её за бок. Кайба зарычала. Она любила чужие страхи, но не настолько сильно, как свой спокойный сон. Она обойдётся. Тень закрыла глаза. Как вдруг в запахе, доносившемся со второго этажа, появился чарующий, лёгкий аромат. Кайба привстала на локтях и радостно облизнулась. Ярость, злость, ненависть… вот оно! Это искушение ей было не превозмочь.
Она скользнула в щель в полу и, стелясь по лоскутному коврику, укрылась под кроватью. Втянула воздух ноздрями и передвинулась к изголовью, ютясь под подушкой, на которой спал человеческий ребёнок. «Одним глазочком» шептала Кайба, успокаивая себя. «Быстро гляну и буду только лучше спать» врала она себе, уже не помня себя от радости, юркнула в кошмарный сон.
Девочка колотила лёд разбитыми в кровь руками. Тень огляделась. Она обняла девочку, словно плащ, скрестив лапки на шее, а голову положив ребёнку на макушку, глазастым и зубастым капюшоном. Ребёнок злился. Лёд не поддавался, и фарфоровую куклу, тонущую в реке, достать не получалось.
«Как интересно» прорычала Кайба. Она принюхалась и огляделась. Запах сна был «настоящим», а вот всё остальное… она спрыгнула с детских плеч и заглянула девочке в глаза. Заплаканный ребёнок не выглядел испуганным или потерянным. «Что же это? Слезы ярости? Или, может, отчаяния?» Кайба не удержалась от такого соблазна и легонько лизнула девочкину щёку своим длинным чёрным языком, подцепив слезинку. Её затрясло от удовольствия.
– Интересно ты тут всё придумала, – сказала Кайба, вытягиваясь в человеческий рост и вышагивая по замёрзшему ручью. Она знала, что ребёнок её не услышит.
Она лапкой стряхнула снег с камышей. Прошлась по берегу. За спиной у девочки открывалось бескрайнее убранное поле, снег вперемешку со вскопанной чёрной землёй. Тень улыбнулась и вернулась на речку. Маленькая кукла так и билась об лёд с той стороны.
– А ты, я смотрю, и не против, – легонько постучала Кайба по льду, и кукла открыла глаза, заставив ребёнка взвыть от ярости. – Ну, ну, – тень погладила девочку по голове. – Это не поможет, ты же знаешь. Где же ещё один? Куда ты его дела?
Кайба озиралась по сторонам. Ей нравилось, как девочка исказила сон. Истинная подмена. В лучших традициях владычицы иллюзий. Она ощущала запах правдивых воспоминаний и ни улавливала ни единого сходства с тем, что видела. Она поёжилась от восторга. Человеческий ребёнок постарался даже слишком хорошо.
– Где же твоя мерзкая псина? – спросила тень.
И ответом ей стал исполинский чёрный пёс, сотканный из сажи и дыма, шагнувший на лёд из леса на противоположной стороне ручья. Девочка вскрикнула. А Кайба заливисто расхохоталась: «Вот умора!» Пёс кинулся на ребёнка, и она побежала от него в поля. Но спрятаться на пустынном поле было негде. Кайба продолжала смеяться.
– Лето в зиму, маленькое в большое, всё перевернула с ног на голову, – тень подошла к кукле, всё ещё смотря на девочку, безуспешно отбивающуюся от чёрного пса размером с двухэтажный дом. – Тебя такое устраивает? – Кукла медленно опустилась на дно, скрывшись в мутной воде.
Человеческий ребёнок вскрикнул, проснувшись от кошмара в своей постели. Девочка сидела и прерывисто дышала, вытирая пот со лба. Кайба урчала где-то под кроватью.
