– И вы клянётесь, что ваша сестра в облике волка никогда не вырывалась на свободу? – Анаэрто посмотрел ожигающим взглядом прямо в глаза молодому лорду.
– Из темницы, она никогда не вырывалась, – отводя взгляд в сторону, произнёс Сохмет.
– Нет, мой юный лорд, нет! – резко стукнул ладонью по столу маг. – Или рассказывайте мне всё, или я покидаю вас. И отправляюсь туда, где действительно нужна моя помощь.
– Постойте. До того, как её стали запирать в подземелье, было несколько случаев. Она тогда была совсем ребёнком. Отец не мог поверить в то, что с ней случилось. Он упорно искал средство, чтобы излечить сестру. Поймите, только закончилась война, казалось, что наступил мир при власти нового короля. Да благословят боги короля Убмара Победителя. Мы едва стали возвращаться к мирной жизни.
Вурт невольно ухмыльнулся. Этот мальчик призывал Анаэрто понять положение их семьи. Того, кто посвятил жизнь спасению других, обрекая себя на лишения и невероятные трудности. Того, кто десятилетия провёл в схватках и войнах. Маги Белого Совета веками сражаются с силами Зла, чтобы остальные могли жить в мире. Во время восстания Убмара против прежних королей, Фарусов, Белый Совет не занимал ничьей стороны, хотя и молчаливо поддерживал старую династию. Ведь борьба двух династий за митландский трон разрушала и без того хрупкий мир в королевстве.
– Мы все знаем, что волколаки подлежат казни, так как лекарства от этого проклятья нет, а риск слишком велик. И всё же мы не могли с этим смириться. Сначала языческие жрецы, потом элассмеры4, чародеи, знахари, маги Боевого Братства. Один из них, Вумер, убеждал отца прекратить бессмысленные поиски и казнить Луцину. Разумеется, мы его не послушали. Тогда Лину сажали на цепь в собственных покоях, и этого было достаточно. Пока волк не окреп. Через два года после укуса, волк разорвал оковы, выбрался из покоев и бросился по замку в поисках жертвы. Стража, что стерегла её покои, побежала за подмогой. Пока волка изловили, он успел загрызть одну из служанок. Тогда-то по городу и поползли слухи. До этого, конечно, тоже шептались, но не так часто. Отец прекратил поиски лекарства, чтобы не подпитывать слухи. Впрочем, он давно понимал, что никакого лекарства нет. Но после гибели служанки признался сам себе в этом. Мама умоляла отца не выдавать Лину и придумать какое-то решение.
Тогда он и придумал обустроить Луцине камеру в темнице. Поставили печь, коровник, чтобы было тепло. Мычание коров, вроде бы, действовало на волка немного успокаивающе. Сначала её напаивали усыпляющими отварами и относили. Но на волка отвары почти не действовали. Поэтому мы перестали её опаивать перед заточением. Поначалу сестра брала с собой кукол, книги. Но к утру и то и другое оказывалось разорванным в клочья. Со временем мы поняли, что плотный ужин благотворно влияет на поведение волка ночью. Так же его успокаивало грызение чего-нибудь. Но только не кости. Кости только возбуждали в нём тягу к охоте. Поэтому стражники придумали давать погрызть волку поленья. Волчьи шкуры также успокаивали его.
За восемь лет, с тех пор как Луцину стали уводить в темницу, лишь один-единственный раз покой в нашем замке был нарушен. Пять лет назад скончалась наша мама. Все были в трауре. Луцина сильно страдала тогда. Слуги не уследили за временем и спохватились слишком поздно. Они боялись потревожить Лину и до последнего не осмеливались вывести её из покоев. По пути, проходя через двор замка, Луцина обратилась в волка. Волк сбежал от охраны, бросился в коровник, но не причинил вреда ни людям, ни скоту. Потом зверь выскочил оттуда, с демоническим воем он носился по двору замка, пока сам не забежал в темницу. Стражникам удалось загнать его в камеру и опустить решётку. Никто не пострадал. Никто не получил ни царапины.
