– Вот и мне так же. Единственное, что остается человеку, которого ничего в реальности не радует… – Марина замолчала.
– Так-таки ничего? Работа, друзья, семья?
– Друзья – пожалуй. Но с работой и семьей времени на них практически не остается. Да и семья… Не знаю, что вы подразумевали под этим словом, но вся моя семья – это мама. – Марина произнесла это и сразу же пожалела о своей откровенности, уловив мимолетный взгляд, искоса, украдкой брошенный на нее. Еще чего не хватало…
– Насколько я понимаю, Северина рассказала вам о… моей семейной истории? – Мужчина задал этот вопрос ровным и спокойным тоном, но Марина все же уловила в интонации крохотную трещинку, срыв, ноющую воспаленную царапину.
– Да, – вздохнула она, стараясь голосом выразить сочувствие. – Только в самых общих чертах, но все же…
– Вышло так, что теперь я предпочитаю общество книг обществу людей, – таким же ровным голосом произнес мужчина. – И сюда, в пансионат, я каждый год приезжаю именно поэтому – более безлюдного места с необходимым уровнем комфорта мне еще не попадалось. И поэтому я ни с кем здесь не общаюсь, и поэтому Северина так обижена на меня – я не хочу ни с кем делиться своим покоем и одиночеством.
– Так зачем вы тогда подошли сейчас ко мне?.. – удивилась Марина.
– Сам не знаю, – просто ответил мужчина, внимательно глянув на нее своими пронзительными глазами цвета грозовых туч.
Марина не нашлась, что на это ответить. Молчание тянулось и тянулось, как тени деревьев по поверхности воды на закате. Тишина, как клочья липкого тумана, забивала легкие, мешая дышать, заставляя сердце биться тяжело и учащенно.
– Как вас зовут? – наконец через силу выговорила она, не выдержав схватки с глухим давящим безмолвием.
– О, простите, – мужчина повернулся к ней, с полупоклоном прижав руку к груди, – как невежливо получилось. Ярослав, – он еще раз поклонился, – но я прошу вас называть меня Яр. Терпеть не могу длинные имена.
– А меня зовут Марина. Ну, если хотите, можете сократить, как вам удобно.
– Благодарю за доверие. – Яр со странным выражением лица коротко глянул на нее и снова отвернулся к воде. – Тогда я буду называть вас Рин. Если вы не возражаете.
– Рин, – изумленно повторила Марина, словно пробуя новое имя на вкус. – А что, мне нравится. Спасибо. Принимается.
– Я очень рад, – улыбнулся Яр. – Рад знакомству – и тому, что вам понравился мой вариант сокращения вашего имени. А теперь я вынужден вас покинуть. У меня в четыре часа процедура. Вы остаетесь? – Он легко поднялся на ноги и выжидающе уставился на Марину.
– Да, пожалуй, посижу здесь еще. Я сегодня совершенно свободна.
– Увидимся. – Яр снова церемонно поклонился и быстро ушел по направлению к воротам пансионата.
Марина покосилась ему вслед. Ну и дела. Северина – мистификатор. Яр… Рин… Что-то тут не то…
Она сидела на камне, подтянув колени к груди и обхватив их руками, глядя на воду и размышляя. От озера пахло свежестью, с луга – нагретыми на солнце цветами и травами.
Вечерело. Стало прохладнее, прозрачный воздух пожелтел и зазвенел комариными песнями. Над озером начала образовываться легкая дымка, растеклась по поверхности воды, потянулась невесомыми, неосязаемыми щупальцами к сидящей на камне Марине. Вместе с озерной свежестью к ногам подполз и холодок иррационального, первобытного детского страха, обвился вокруг, скользнул под одежду и мурашками взбежал по спине к затылку, шевельнул волосы… Поежившись, Марина поднялась с камня и торопливо зашагала к пансионату. Не сегодня, озеро, не сейчас…
