Вслед за бабушкой Мира с Ромом и котом, протестующим в своей корзинке, прошли в комнату Моди.
– Это здесь? – шёпотом спросила Мира. – Прямо у тебя?
– Минуточку терпения.
Моди подошла к старинному зеркальному трюмо, открыла запертый на ключ самый маленький нижний ящик и выдвинула его.
– Ба, – немного расстроилась девочка, – это всего-навсего какая-то игра?
– Я же сказала, минуточку терпения.
Внутри ящичка что-то щёлкнуло, и зеркало вдруг начало светлеть, словно на него упал невидимый луч солнца. А затем… затем в нём отразилась дверь, деревянная дверь с коваными петлями.
– Ух, ты! – воскликнула Мира. – Это и впрямь дверь в другой мир?
– Да, и она прямо за твоей спиной.
Мира обернулась. И вправду: на пустой стене, куда бабушка никогда не разрешала вешать никаких картин, в полуметре от пола, возникла самая настоящая деревянная дверь с коваными петлями и ручкой-кольцом. Моди потянула за ручку, и тяжёлая на вид дверь открылась легко и беззвучно.
– Идите за мной.
– Ром, тебе не страшно? – шепнула Мира.
– Мне? Нет. Если что, я мигом исчезну.
– А ты, как я погляжу, храбрец! —усмехнулась Мира.
– Ещё бы, – самодовольно согласился Ром.
Проходя к двери, Мира невольно оглядела бабушкину спальню и вдохнула лёгкий сладковато-пряный запах духов, витавший в воздухе. Этот запах был таким родным, знакомым с розового детства, что желание остаться дома, рядом с любимой бабулей почти пересилило желание увидеть неведомую страну. «Я ненадолго, – мысленно произнесла Мира, – повидаю папу, поругаюсь со всей его родней и вернусь. Если бабушка будет ещё спать, посижу рядом с ней, а Ром напечёт булочек и приготовит её любимый спаржевый салат».
Против всех ожидания, шагнули они не в новый мир, а в пустую белую комнату со слегка закруглёнными углами, что делало её отдаленно похожей на яйцо. В комнате оказалась ещё одна дверь, без кованых петель, без ручки, словно сделанная из простой пластмассы.
– Ну что же, милая, – не без волнения Моди положила руку на плечо внучки, – добро пожаловать на родину.
Мира затаила дыхание. Бабушка приоткрыла дверь, и в комнату ворвался птичий гомон, свежий ветер, пахнущий молодой листвой деревьев.
– Последний весенний месяц заканчивается, – вдохнув ароматный воздух, произнесла Моди. – В Зарабии почти лето.
– Скучаешь? – Мира заглянула в глаза бабушки.
– Немного, – Моди отвернулась, украдкой смахнув слезу с ресниц.
– Бабуль, мы скоро, – поставив на пол корзинку с возмущённым котом, Мира обняла бабушку за талию. – Скажи, когда там, – девочка кивнула на приоткрытую дверь, – пройдет год?
– В середине осени.
– Всего-то? Да мы мигом, одна нога там, другая уже здесь! Погоди, а как же твои фиалки?
– Совсем о них забыли! – всплеснула руками Моди. – Мира, Ром, а ну давайте, скорее принесите сюда горшки!
Побросав вещи на пол, они поспешили обратно. А Моди, переведя дух, собралась с силами и распахнула дверь. На миг она задохнулась от такого знакомого и такого забытого ветра Зарабии. В нём смешивалось всё: и речная свежесть, и пряность цветущих рощ, и сладковатый аромат весенней земли.
Мира с Ромом умудрились притащить сразу все горшки.
– Ставьте на землю, – Моди показала место.
Мира перешагнула порог белой комнаты и оказалась в Зарабии. Поставив фиалки, девочка огляделась. Она не увидела ни дома, ни стен белой комнаты. Дверь находилась в стволе гигантского дерева, чья крона уходила высоко в небо. На все четыре стороны простирался лес с аккуратными, стройными рядами деревьев.
