– Кого я не приняла? Вашего брата, графа Прованского? – с тем же присутствием духа спросила королева, предварив тем самым подозрения короля.
– Вот именно, моего брата. Он хотел засвидетельствовать вам свое почтение, а вы оставили его за дверьми.
– И что же?
– Но ему же сказали, что вы отсутствуете.
– Ему так сказали? – небрежно переспросила королева. – Госпожа де Мизери! Госпожа де Мизери!
Первая камеристка появилась в дверях, держа в руках золотой поднос с письмами, адресованными королеве.
– Звали, ваше величество? – спросила она.
– Звала. Вы говорили вчера графу Прованскому, что меня нет во дворце?
Чтобы не проходить перед королем, г-жа де Мизери обошла его и протянула поднос с письмами королеве. Пальцем она прижала письмо, почерк на котором королева сразу узнала.
– Отвечайте королю, госпожа де Мизери, – с тою же небрежностью продолжала Мария Антуанетта. – Скажите его величеству, что вы ответили графу Прованскому, когда он пришел сюда, потому что я это позабыла.
– Государь, – проговорила г-жа де Мизери, пока королева распечатывала письмо, – его высочество граф Прованский явился, чтобы засвидетельствовать свое почтение ее величеству, но я ему ответила, что ее величество не принимает.
– По чьему приказу?
– По приказу королевы.
– Вот оно что, – протянул король.
Тем временем королева распечатала письмо и прочла следующие строки:
«Вы вернулись вчера из Парижа и вошли во дворец в восемь вечера. Лоран вас видел».
Затем все с такой же беззаботностью королева распечатала с полдюжины записок, писем и прошений и разбросала их по перине.
– Ну так что же? – подняв голову, спросила она у короля.
– Благодарю вас, сударыня, – ответил тот первой камеристке.
Г-жа де Мизери удалилась.
– Простите, государь, не проясните ли вы для меня один вопрос? – обратилась королева к супругу.
– Какой вопрос, сударыня?
– Свободна ли я принимать или не принимать графа Прованского?
– О, совершенно свободны, сударыня, но…
– Но его остроумие меня утомляет, что ж поделать? К тому же он меня не любит, впрочем, я плачу ему той же монетой. Я ожидала его неприятного визита и легла в восемь часов, чтобы иметь возможность его не принять. Что вы имеете против этого, государь?
– Ничего, ничего.
– Можно подумать, что вы меня в чем-то подозреваете.
– Но…
– Что – но?
– Но мне казалось, что вы вчера были в Париже.
– В котором часу?
– Когда вы сделали вид, что легли спать.
– Разумеется, я была в Париже. Но разве оттуда нельзя вернуться?
– Можно, можно. Все зависит оттого, в котором часу.
– Ах, так вы хотите знать точное время моего возвращения из Парижа?
– Вот-вот.
– Нет ничего проще, государь.
И королева позвала:
– Госпожа де Мизери!
Камеристка снова появилась в спальне.
– Скажите, госпожа де Мизери: в котором часу я вернулась вчера из Парижа? – спросила королева.
– Примерно в восемь, ваше величество.
– Я так не думаю, – возразил король. – Вы, должно быть, ошиблись, госпожа де Мизери, пойдите проверьте.
Камеристка, прямая и бесстрастная, повернулась к двери.
– Госпожа Дюваль! – позвала она.
– Да, сударыня? – послышался голос.
– В котором часу ее величество вернулась вчера вечером из Парижа?
– Было около восьми, – ответила вторая камеристка.
– Вы, наверное, ошиблись, госпожа Дюваль, – сказала г-жа де Мизери.
Г-жа Дюваль выглянула из окна прихожей и крикнула.
– Лоран!
– Кто такой этот Лоран? – полюбопытствовал король.
– Привратник, стоявший у двери, через которую вернулась вчера ее величество.
