С минуту Пистон молчал, вглядывался в дорогу, потом заговорил:
– Нам по радиостанции оттелеграфировали, мол, едет майор из военного института какого-то. Типа, этот Седых – ценный кадр, – наемнику приходилось напрягать голосовые связки. Вены на шее вздулись, он побагровел. – Вообще, нас редко тревожили. Бывало, месяца по три не вспоминали. Во-о-т, а в этот раз сказали, чтобы мы его встретили, как полагается, чтобы немного потеснились и не возбухали, – Пистон замолчал на несколько секунд, затем продолжил: – Сказали, что он, этот самый Седых, ненадолго. Будет сотрудничать со Швецом и Кочетковым, он там над чем-то схожим бьется. – Пистон успевал и рассказывать, и дорогу высматривать. Катил транспортер неторопливо, не быстрее десяти километров в час.
– И че, он тоже щелкунов перешивал? – спросил Гриф громко.
– Никого он не перешивал. Лично я, вообще, сомневаюсь, что Седых – научный деятель, – Пистон повернулся и заглянул в любопытствующие глаза сталкера. – Облапошил он Карабаса. Матрешка ему все мозги в кашу размазала, – наемник снова вернулся к дороге. – Разрешил запустить бэтар. Мы ворота открыли, а оттуда как повалит гопота. Жека и Бертолет огонь открыли с вышек. Положили троих, остальные за броней спрятались. Сучары сначала с крупнокалиберного Жеку искромсали, потом Бертолета. Чек руки поднял, калаш бросил, а они и его скосили. Карабас в дежурке забаррикадировался. Ему пообещали в живых оставить, да еще дури навалом, он и сдался. Я тогда после смены в кубрике отсыпался… Короче, не было смысла сопротивляться.
БТР подбросило на кочке. Всех синхронно тряхнуло, а потом мотнуло из стороны в сторону. Пистон замолчал, и некоторое время его внимание занимала колея, по которой он катал не раз, только на другой технике.
– Что дальше? – спросил Гриф.
– Дальше, – наемник, как показалось Алексею, тяжело вздохнул, за свистом и рокотом мотора не услышал, догадался по паузе и движению грудной клетки, – они на бэтаре с какими-то приспособами, с тросами, лебедками поехали за «плешку», мы туда не совались. Говорили, какой-то там танк хотят буксануть. Долго возились, каждый день ездили.
Пистон замолчал, наверное, устал все же перекрикивать БТР.
Гриф развернулся и многозначительно посмотрел на Алексея, мол, про наш танк говорит. Алексей кивнул и невольно задержал взгляд на его лице. Показалось, что правый глаз сталкера заплыл сильнее. Хорошо, что Гриф ничего не сказал. Алексей засомневался, что сдержал бы улыбку, заслышав импозантный присвист.
– Возле этого танка они какого-то старика заарканили с зомбяком.
– Это же Федорыч с Коленькой, – воскликнул Алексей и от волнения приподнялся с сиденья. Пистон с Грифом посмотрели на него.
– Слушай, – сухо сказал Гриф парню, – и не перебивай.
Наемник продолжил:
– Привели их, значит, на базу. Мутно что-то там было. Старик не хотел помогать. Упирался. Но после того, как Пирцент зомбяку отрезал руку, дело пошло. Дедан согласился. В итоге зомбяк сдох, а старик куда-то делся. Одни говорили, что его грохнули, другие, что он сбежал, а самые крякнутые утверждали, что испарился.
– И что? Что с танком? – спросил Гриф.
– Да вроде стащили его с аномалии. Пир горой устроили. Перепились все на хрен. Особенно этот майор радостным был, лыбился, как параша, ходил, ручки потирал, по плечу всех хлопал, мол, молодцы, ребятки, такое дело провернули.
Желтые круги высветили кривые деревья.
