С тремя просто не соединили, двое, услышав мой голос, сразу же бросили трубку. Один посоветовал плотнее закусывать и перестать мешать водку с портвейном. Последний, выслушав лепет о деле государственной важности, тут же предложил сделку: его порученец выносит мне аж триста рублей, я беру денежку, ухожу и больше никогда не возвращаюсь.
Остановившись перед зеркалом в бюро пропусков, я поправил ремешок сумки, а заодно полюбовался отраженным в нем собой: потертые джинсы, раздрызганные кроссовки, дешевая куртка из кожзаменителя (ни в одну приличную шмотку из прошлого гардероба я уже просто не влезал), встрепанные, давно не стриженные волосы и лицо, вернее морда, при виде которой можно без проблем догадаться, что обладатель ее если еще не спился, то находится на правильном пути к этому. Я вздохнул и двинулся к выходу.
– Игорь! – Надо же, Кирилл Крикунов, Кира. Бывший зам и бывший очень хороший приятель. Все еще майор. – Ты как? – спросил он, подойдя поближе.
– Замечательно, можно сказать, прекрасно, – бодро ответил я, – смотрю, и ты процветаешь.
– Да уж. – Процветал он действительно неслабо, совсем как я, если посмотреть на лицо и в глаза. Еще больше о положении дел бывшего чистюли и франта говорила его форма, вернее ее состояние. Любому, хотя бы пару месяцев проходившему под погонами, беглого взгляда было достаточно, чтобы сделать вывод о том, что майор Крикунов К. Л. плотно «сидит на стакане», а еще ему давно и глубоко насрать на все и на всех. А в первую очередь на самого себя. – Какими судьбами?
– Предложили, понимаешь, пост председателя правления «Газпрома», вот и зашел за характеристикой. Как думаешь, дадут?
– Обязательно, – кивнул он.
– Тоже очень на это надеюсь. – И, обойдя его как шкаф, продолжил свой путь, гордый и красивый, как корабль революции бронетемкин Поносец, тьфу, черт, броненосец «Потемкин» под красным флагом.
– Игорь!
– Ну, что еще?
– Поговорить бы.
– Обязательно, – не стал отказываться я, – запишись на прием у секретаря, а лучше подъезжай ко мне в офис на Наметкина. Приму по-царски.
Я остановился возле кофейни у метро, четыре года назад, помнится, здесь был очень даже неплохой книжный магазин. Поразмышлял секунду, потом потянул на себя дверь и вошел. Сел за столик справа у стенки, полез в карман за сигаретами.
– Спиртное не подаем.
– А? – Я поднял глаза. Передо мной стоял мелкий отрок, черноволосый и румяный. В форменной темно-красной рубашечке с галстучком и черных брючатах. Поверх них красовался небольшой кокетливый фартучек с оборочками.
– Спиртное, говорю, не подаем, – повторил парень, и я прочел в его черных глазах гадливое презрение работника приличного заведения недалеко от метро, в перспективе – менеджера, к пьяни и полному лузеру по жизни, то есть персонально ко мне. – …И пиво тоже.
– Вообще-то я пришел выпить кофе.
– Растворимого не держим.
– Кто же пьет растворимый, Рустам! – вскричал я, сверившись с бейджиком на левом кармане рубашки этого красавца. – Принеси-ка мне кофе по-аравийски. Берутся, ну, ты знаешь, хорошо прожаренные зерна…
– У нас такого нет, – слегка опешил он.
– А что у вас есть?
– Эспрессо, капучино, американо…
– Деревня Ежики… Ладно, так и быть, двойной эспрессо и коричневый тростниковый сахар.
– Какой?
– Тростниковый, – любезно пояснил я, – это который делается из тростника. Не самый сладкий, конечно, зато придает кофе неповторимый специфический вкус.
