– Эгоист! – В сердцах, бросила Ольга, и повернулась к сестре: – Это не розыгрыш, нет? Ты уезжаешь одна? А как же Новый Год, Рождество?
– Посмотрим, – сдержанно ответила та.
– Ребята… – Ольга переводила взгляд с Ирины на Егора, и обратно. – Вы, часом, не поссорились? Может, я чего-то не знаю?
Ей так и не удалось полностью разубедить сестру, что в их отношениях с мужем по-прежнему царит мир. Та уехала, заметно озадаченная и подавленная, явно решив, будто от нее что-то скрывают. Даже мальчишки, обычно шумные, слегка притихли, почувствовав настроение матери, и принялись хныкать, едва та ушла.
– Ну, завели песню! – С досадой бросил Егор, отыскивая на кухонном столе журнал с телепрограммой. – Пропал единственный выходной!
Ирина вскоре утешила племянников. Она отыскала большую коробку пластилина, купленного специально для таких экстренных случаев, и дети под ее руководством принялись лепить зоопарк, где недавно побывали, опять же, в обществе тетки. Увлекшись делом, мальчишки окончательно присмирели, их измазанные пластилином мордашки выражали самое сосредоточенное внимание, и комичную серьезность. «Они так любят с тобой оставаться! – Не раз убеждала ее сестра, не то искренне, не то, руководствуясь дальним расчетом. – Потом хоть могут рассказать, что делали, что видели. А со мной орут и безобразничают, им все равно, гости, цирк, или утренник в театре! Ты прирожденный воспитатель!»
«Может, и так, – облокотившись на стол, Ирина наблюдала за племянниками, то и дело, начиная грустно улыбаться. – Хотелось бы проверить это на собственном ребенке. Какую глупость она сказала, будто мы ничего не хотим! Егор не раз говорил, что из меня бы вышла отличная мамочка, и я уверена, он был бы счастлив… Мне тридцать четыре, ему тридцать восемь, это, можно считать, еще молодость. Каждый раз, когда становится ясно, что снова ничего не произошло, я говорю себе – ничего страшного, мы еще успеем. Но… Я уже слишком давно повторяю эти слова!»
Она принесла детям сок и печенье, и заглянула в спальню, к мужу. Тот валялся на разобранной постели и с желчным видом листал журнал. Завидев жену, он поманил ее к себе:
– Подозрительно тихо! Все в порядке?
– Они лепят зоопарк. – Ирина присела на край постели. – Скажи, как по-твоему, мы не слишком грубо даем Оле понять, что она нами злоупотребляет? Если рассудить, что ей делать?
– Если бы мы молчали, дети вообще, жили бы у нас, – фыркнул Егор, беря руку жены. – Деликатность тут неуместна, да она и не слишком обижается, твоя сестрица! Если ей так трудно, могла бы провернуть дельце с квартирой. Она живет в вашей родительской, трехкомнатной, ей с мальчишками столько места не надо. Сдала бы ее, и сняла двухкомнатную, а на разницу наняла хорошую няню.
– Это только в теории просто! – Возразила Ирина. – Вообрази, как она будет проделывать это с двумя детьми, кучей барахла… И кто ей будет искать эти замечательные варианты, кто будет помогать с переездом? Не ты ли?
– Пас, пас, – мужчина притянул ее к себе, и она устроилась рядом, положив голову ему на плечо. – Я только хотел сказать, что не такое уж у нее безвыходное положение, как может показаться. Многие незамужние женщины с детьми согласились бы поменяться с ней местами! А она все ищет, на кого свалить свои проблемы!
Ирина промолчала, чувствуя, как он сердит, из-за того, что им не удалось остаться одним в это утро. Романтический настрой был безнадежно нарушен. Хотя близнецы и вели себя на удивление примерно, в любую минуту они могли забросить свой пластилин и с дикими криками ворваться в спальню.
