И ее каблучки быстро застучали по мосту, а затем по мостовой. Что-то перевернулось в Федоре, стоило ему увидеть ее слезы. Он не кинулся догонять Клару, давая ей время все обдумать. Он лишь надеялся, что она в скором времени переживёт эту обиду.
Утром следующего дня Фёдор отправил Кларе письмо с извинениями. Пусть и не специально, но он всё же задел её чувства. Ответа не пришло. Как и на следующее письмо. И на следующие… И на следующее… И… Фёдор сам решил нанести Дольским визит.
– Ах, – с сожалением вздохнула сударыня Дольская, – как жаль, что Кларе сегодня нездоровится. Она в последние дни сама не своя. Бледная, почти ничего не ест и постоянно смотрит в окно. Я уже подумываю вызвать доктора.
– Действительно жаль, – сказал Фёдор и ушел ни с чем.
Вернувшись в теплую квартиру, где тихо работал в своем уголке Иван, он продолжил писать Кларе письма. Примерно где-то после пятнадцатого, от неё пришел ответ – кучка серого пепла в конверте.
Фёдор тяжело вздохнул, пропуская через пальцы свои отвергнутые чувства. Взглянула ли она на них, прежде, чем сжечь?
И Фёдор решил рискнуть. Он отправил Кларе свои часы, зная о том, что ей всё равно не удастся их открыть. Он прождал день… два… три… И наконец-то от Клары пришло письмо. Несколько страниц, выражающие всю бурю, испытанных ею чувств. Фёдор узнал, как сначала он её раздражал, потом заинтересовал, позже она влюбилась, затем возненавидела, а получив часы поняла, что готова простить ему этот проступок. Письмо заканчивалось назначением места и времени их встречи.
Как и в прошлый раз она все так же стояла на том самом мосту, устреми взгляд вдаль, укутанная в заячью шубку. Навеянный морозом румянец украшал её щеки. Клара не выглядела столь напряженно, как в их последнюю встречу. И Фёдор смел надеяться на прощение.
– Я признателен, за честь видеть Вас, – сказал он без былой игривости.
Девушка молчала.
– Я поступил не красиво, признаю, – вздохнул он. – В свою защиту могу сказать, что написал этот рассказ прежде, чем узнал вас ближе.
– Вам кто-нибудь говорил, что вы слишком болтливы? – спросила она.
– Бывало, – ответил он, радуясь, что в её голосе нет прежней холодности. – Не хотите ли прогуляться?
– Не откажусь, – благосклонно согласилась она, сохраняя гордый вид.
Фёдор облегченно вздохнул – он был прощен.
И потянулась череда встреч и визитов. Сначала Фёдор лишь хотел усмирить свою совесть. Но спустя какое-то время это вошло в привычку и несколько раз в неделю мужчина обедал у Дольских.
– Не заигрывайся, – серьезно сказал ему Александр, когда в очередной раз заглянул к братьям после тяжелого рабочего дня. – Эта барышня непросвещённая.
– Разве это плохо? – насторожился Фёдор.
– Ты не сможешь ввести её в наш дом, – продолжал приводить аргументы Александр. – Семья будет против этого брака. Старое дворянство будет против этого брака.
– Краевскую вы хотите выдать за обычного помещика, – недовольно сказал он.
– Эта бедная создание боится непогоды, что уж говорить о колдовстве. Ей как раз и подойдет непосвященный. Но не тебе, представителю одной из самых влиятельных семей старого дворянства. Жениться на купчихе? – лицо Александра было хмуро. – Не разочаровывай нас.
– Вас? – зло прищурился Фёдор. – Вас это кого? Тебя? Петра? Родителей? Старое дворянство? Я дам клятву перед богами, что нога Клары не переступит порог нашей родовой усадьбы. Разве я хоть на мгновение давал в себе усомниться? Мы не сможем вечно прятаться. Рано или поздно правда выплывет наружу.
