Когда приходила очередь Андрея Володаровича принимать гостей, Надежда, не взирая на запрет матушки, пробиралась в отцовский кабинет, откуда слышался мужской смех и запах табака. Пожалуй, будь на её месте кто – нибудь из братьев или Верочка, то батюшка довел бы его за руку до кровати, но Надежде это сходило с рук.
В этот вечер было так же. Первым девочку заметил герцог Горнилов, пока батюшка и граф Краевский вели ожесточенную битву на картах.
– А вот и наша красавица, – сказал он, широко улыбаясь и посадил её к себе на колени.
Никого из детей своих друзей он не любил так, как эту девчушку. От него всегда пахло дорогими духами и табаком. Герцог Горнилов был самым веселым и улыбчивым в их маленькой кампании, наверно потому что не был женат. А ещё он всё время носил на руках перчатки.
Батюшка тяжело вздохнул, мирясь с тем, что в столь поздний час его дочь не наслаждается сладкими грезами, лежа на мягкой перине.
– Понравился тебе мой подарок, красавица? – спросил герцог Горнилов, тихонько дергая золотые кудри фарфоровой куклы, которую Надежда прижимала к своей груди.
– Очень, – ответила она.
– Отчего же ты не спишь? – начинал он с ней разговор, словно со взрослой. – Разве она тебе не сказала, что пора в кровать? – указал герцог на куклу.
Андрей Володарович насмешливо фыркнул:
– Ты бы ещё спросил, что говорит ей ночной горшок.
– Как же ты любишь портить мне настроение, – шутливо сетовал герцог Горнилов.
Тут тяжелая партия завершилась в пользу батюшки и граф Краевский, разочарованно хмыкнул:
– Дуракам везет.
– Ларион, здесь ребёнок, – осуждал его герцог Горнилов.
А батюшка в открытую насмехался над побежденным другом:
– Ничего, ничего, – нарочито ласково говорил он. – В следующий раз отыграешься. Аврор, сыграешь?
– Ни за что, – отмахивался герцог Горнилов. – С тобой связываться себе дороже. Моргнуть не успеешь, как отдашь последние портки.
– Эх, – тяжело вздыхал граф Краевский, пересаживая Надежду себе на колени. – Все же найдется, когда – нибудь тот, кто тебя обыграет.
– Хотел бы я посмотреть на этого смельчака, – хохотнул князь Горнилов. – Кто на такое решиться? Кыриваткин? Или может быть Багров? Точно, Багров никогда не упустит шанса померяться силой.
Андрей Володарович скептически посмотрел на друга.
– Ты ставишь на самый проигрышный вариант.
– Ну кто-то же должен на него поставить, – развел руками герцог Горнилов.
– Таких тугодумов во всей Империи ещё поискать, – усмехнулся граф Краевский, поглаживая Надежду по голове.
– За то они сильные, – заметил Андрей Володарович, перемешивая карты. – Идеальные солдаты.
Мужчины покивали и пустились в разговоры о политике, в которых Надежда ничего не понимала. Поглаживание тёплой руки по темным волосам, дарило покой, словно она была кошкой, принимающей ласки хозяина.
Герцог Горнилов громко засмеялся, развеивая почти уже овладевшую девочкой негу.
– Иногда ты напоминаешь мне глупого гимназиста, – отсмеявшись, сказал он. – Так и не скажешь, что передо мной сидит настоящая змея.
Андрей Володарович сделал вид, что его это задело и отпил из стакана с коньяком.
– На шее “хороших” быстро затягивается петля.
Граф Краевский передал Надежду Андрею Володаровичу, а сам закурил трубку. Девочка прижалась щекой к тёплой отеческой груди.
Медленно разъехались створки окна и подул теплый ночной ветерок. Он нежно касался лица и волос Надежды, убаюкивая и девочка уснула, прижимаясь к родному человеку.
