Надежда рассмеялась, но Олег шикнул, приложив палец к губам, и она закрыла рот руками.
– Если у нас с Горячевым и будут дети, да не приведи Род, – насмешливо произнесла она, – то ни ювелирные мастерские, ни магазины им будут не нужны. Они ничего не стоят против местечка под крылом императора.
Олег фыркнул, заставив сестру нахмуриться.
– Они не будут считаться прямыми наследниками, а значит и всех привилегий им не видать, – вдруг он откинул всю свою насмешливость и серьезно сказал. – По мне уж лучше ювелирная мастерская с мелкими иллюзиями, чем родство с начальниками Тайной Канцелярии.
– Все равно я не собираюсь заводить детей, так к чему этот разговор? – отмахнулась она. – Прекрати уже со мной спорить, и выполни наконец мою просьбу. Разве я многого у тебя прошу?
– Ты достаёшь меня своими просьбами уже целый год, – заворчал Олег. – По-твоему я похож на посыльного? Горячев не самая приятная компания для меня. Да на похоронах веселее, чем за одним столом с ним. Теперь я хорошо понимаю его сбежавшую жену.
– Ох, ну пусть эта просьба будет последней, – благосклонно махнула рукой Надежда.
Олегу не очень-то в это верилось, но цыкнув, он все же сдался.
Ах… Кольцо было просто изумительным. Сиреневые ветви из золота тянулись к сверкающему алмазу. Такой прелести на пальце Надежды было самое место.
– Я согласна, – сказала она не в силах отвести взгляд от дорогого подарка.
А дальше было то, чего Надежда так долго желала. Столица, расцвеченная огнями и её свадебный бал. Этот головокружительный карнавал с цветастыми платьями, вальсом, новыми людьми и местами, отдавался приятной сладостью игристого вина на кончике языка.
Они не стали венчаться, до этого в колокол главного собора ударила молния, и тот раскололся. Церемонию официально отложили.
Надежда почувствовала смутную тревогу, только когда все звуки резко стихли и рассвет она встретила в тиши нового дома. Подобного она не испытывала еще никогда: не заглядывали в окно таинственные туманы, не щебетали птицы, ветер не путался в ветвях вязов и сирени. Только невзрачные первые лучи солнца с трудом пробивались сквозь тучи.
Надежда сидела в своей новой спальне, так и не сменив свадебного платья. Все вокруг казалось слишком громоздким и лишенным красок. Стены давили на неё своей массивностью. Не было рядом знакомых нянюшек и дворовых, не нежилась в солнечных лучах родная душа, с которой можно было разделить все печали и радости. Всё вокруг было незнакомым и чужим.
Впрочем, эти думы не долго занимали её мысли. Вскоре зазвенел колокол, тучи расступились, уступая жаркому светилу, на улицах появились первые прохожие. Надежда почувствовала сковавшие её члены усталость, и ослабив корсет, прилегла на кровать.
Но безмятежный сон тут же был прерван.
– Ох, ну что Вы, что Вы, – бухтела прислуга, своими грубыми руками стаскивая с Надежды помятое платье. – Позвали б меня, я тотчас бы прибежала. Вот же колокольчик, на комоде. Звоните коль надобно. Знаете, какой у меня хороший слух? Я его звон и за несколько верст услышу.
– Поди вон, – простонала Надежда.
Тело было не преподъемным, и она чувствовала себя разбитой. Всё чего Надежда желала, это вновь затеряться среди подушек и одеял.
– Ох, если бы я могла, голубушка, – продолжала тараторить прислуга. – За Вами прибыли.
– Кто? – удивилась Надежда, опуская пальчики в теплую воду для умывания.
Прислуга пожала плечами.
