Паб Голубой Маячок - страница 6

– Алекс! – услышал я резкий голос Айви. – Пойдем! – мы снова зашли в этот гадкий коридор.

– Почему здесь нет света? – в конце концов спросил я. Айви остановился, развернулся, смотря своими хитрыми, увеличенными сквозь очки глазами, и тихо сказал:

– Том не хочет. Хочет, чтобы здесь было все время темно.

– Для чего? – тут же спросил я.

– Точнее, для кого… – с ухмылкой произнес Айви и открыл дверь в уборную, слегка осветив конец коридора и лестницу. Я быстро огляделся по сторонам – на тот случай, если что-нибудь понадобится, я уже буду помнить, что и где находится.

– В общем, здесь все просто, – начал Айви, развесив туалетную бумагу и надев резиновые перчатки. – Унитазы моет уборщица, которая приходит в субботу и воскресенье, поэтому наша задача упрощается: мы просто протираем пол. – он налил немного хлорки в ведро и, намочив швабру, выжал ее и стал быстро и интенсивно мыть пол.

– Готово! Теперь берем рулон туалетной бумаги, отрываем достаточное количество и тщательно протираем зеркало. – делал он все очень быстро, не желая здесь находиться ни одной лишней секунды, так же как и я. – Ну и в конце просто забрасываем ароматизатор в писсуар. Дело сделано. Завтра убирается Мэри, она намного тщательней это все сделает, сам увидишь, – ухмыляясь сказал Айви, снял перчатки и достал из кармана мятную жвачку. – Хочешь? – предложил он.

Я отказался. Он вылил воду в унитаз и сложил все обратно в крохотную кладовку. – Да! В холле нужно будет пылесосить ковролин: утром и уже после клиентов, во время перерыва.

– Какого перерыва? – поинтересовался я.

– Перерыва между ланчем и вечерними посетителями. Ланч заканчивается в 14:00, а в 16:00 уже приходят любители вечерних коктейлей и разных алкогольных напитков. Алкоголики, одним словом, – рассмеялся Айви.

– А еду вы тоже подаете вечером?

– Нет, вечером только дринки.

Я понимающе кивнул. Он пошел на кухню, перекинулся несколькими фразами с Абдуллой и вытащил оттуда громоздкий пылесос; включил и стал все вокруг пылесосить. Мэри сидела за барной стойкой и пила апельсиновый разведенный сок.

– Хочешь что-нибудь? – спросил меня Билл.

– А что у вас есть?

– «Кока-Кола», вода и разведенный апельсиновый сок, все остальное за деньги.

– Воды, пожалуйста.

Билл взял пинту, насыпал в нее льда, положил дольку лимона и, налив из крана воды, поставил передо мной. Я присел рядом с Мэри. Из кухни вышел “захлопотанный” Абдулла и тоже присел рядом с Мэри, но с другой стороны. Они по-свойски, оживленно стали о чем-то беседовать, я же, не вслушиваясь, о чём они говорят, смотрел, как Билл нарезал дольками лимон, высыпая его в глубокую жестяную тарелку. Наполнив ее до краев и накрыв сверху пищевой пленкой, поставил в холодильник.

– Билл, налей мне «Кока-Колы»! – сказал Айви проходя мимо, даже не взглянув в его сторону, неся пылесос обратно в кухню. Билл нехотя это сделал. В это время заскрипела лестница, и в темном коридоре показалась фигура Энтони. Он вышел полон энергии и энтузиазма; лицо его просто светилось позитивом.

– Ну, что ребята, – сказал он громко хлопнув в ладоши, – за работу! – и направился к входной двери, чтобы открыть ее; часы показывали десять часов утра. С момента открытия и до двух часов дня, когда Энтони снова закрыл дверь, нас посетило не больше двадцати человек, что, конечно же, было катастрофически мало. Все заказывали суп и сэндвичи, в основном из серого или белого хлеба, гораздо меньше заказывали итальянский чиабатта брэд, теплый и хрустящий, постепенно набирающий популярность в Ирландии на то время, а также чай, кофе и десерты. В первый день мне позволили обслужить всего три столика, что, в принципе, составило треть от наших сегодняшних посетителей. На чай я получил два ирландских паунда – это было даже меньше, чем билет на автобус до ближайшей к моему дому остановке, который обошелся бы мне в 2.50. Ну да ладно, начало было положено. Я заметил, что Мэри и Айви отлично уже знали посетителей, кто, и сколько даст на чай, бежа к ним навстречу наперегонки, толкая друг друга. Энтони все это время стоял в стороне, всех приветствовал, мило улыбался и контролировал Абдуллу, чтобы тот ничего не перепутал и подал именно то, что заказал клиент. Билл стоял на своем месте и наливал пиво или еще что-то покрепче, а также заваривал чай. Мэри занималась кофе, и горячим шоколадом, она лучше и быстрее Билла обращалась с кофемашиной. В основном заходили уже немолодые семейные пары. Дамы располагались поудобней на мягких диванах, а мужчины присаживались напротив на стульчиках. После обеда и чашечки чая или кофе дамы выпивали рюмочку ликера, а их половинки пили в основном «Гиннесс» или виски. Ровно в два часа все дневные посетители расходились, прекрасно зная график работы таких питейных заведений, а Эндрю закрывал за ними дверь, предварительно запустив одного пожилого джентльмена, лет семидесяти пяти. Как я узнал позже, этот джентльмен по имени Патрик, или Пади, как его все называли, приходился Биллу каким-то дальним родственником, от этого ему разрешалось во время нашего двухчасового неоплачиваемого перерыва там находиться. Пока мы все убирали, Пади сидел за стойкой, говорил со своим родственником и пил «Гиннесс». Выглядел он как настоящий старый ирландец: помятое морщинистое лицо, беззубый рот, старый заношенный светло-коричневый твидовый костюм с жилеткой и трость, без которой ему было бы сложно передвигаться. На голове у него была такая же твидовая темно-коричневая кепка. Понять Пади, что он говорит, было практически невозможно, мне по крайней мере: во-первых, жуткий, местный акцент, а во-вторых, нехватка зубов. За два часа он выпивал четыре пинты; и перед тем как Энтони снова откроет дверь, минут за пять, он уходил. Но пока мы убирали и обедали, Пади сидел за барной стойкой неподвижно, не спеша наслаждаясь своим излюбленным напитком и постоянно что-то бормоча Биллу, который просто качал головой.