Паблик [Публичная] - страница 8

– Идея с робоженщинами – это ящик Пандоры. Даже ты не в состоянии справиться с теми последствиями, которые могут наступить, если этот ящик открыть. Я знаю, ты думаешь, что на твой век тебе хватит сил, чтобы удержать все под контролем, а дальше – хоть трава не расти. Но что, если в этот раз ты просчитаешься?

– Оборот «что, если» оставь для паблик-ло клиентуры. На них это производит впечатление. В моем лексиконе таких оборотов нет.

– И какие же в твоем?

– Знаешь, как я в студенческие годы сдавал экзамены? Приходил на очередную сессию после ночной попойки, в голове звенело, глаза слипались. А какая-нибудь дежурная зубрилка подходила ко мне и спрашивала, готов я или нет. Когда я говорил, что не готов, она бросала на меня взгляд свысока. Сочувствующий такой. В нем одновременно отражались презрение и жалость. А потом спрашивала: «Игорь, а как же ты сдавать собираешься?». Так вот я всегда отвечал одно и то же: «Что-нибудь придумаю».

Он умолк и жестко посмотрел на меня.

– И всегда придумывал. Сначала на экзаменах, а потом и в жизни. Всегда. А где сейчас эти зубрилки? Со всеми их заученными знаниями… Которые абсолютно неприспособленны к жизни.

– А куда ты денешь многочисленных фотомоделей, которые тебя до сих пор неплохо кормили?

– Не надо выдавать желаемое за действительное, Ленок. Это я их кормил. Все они – пшик, пустое место. Гонору – вагон, а пользы как от козла молока. Давно надо было разогнать всё это безмозглое стадо.

– Игорь, восемьдесят процентов из них – мои клиенты.

– Прими мои соболезнования. И да, можешь выслать письменную благодарность. Не обязательно, приурочивая к праздникам. Я рад сделать для тебя что-нибудь приятное круглый год.

Я вскочила с места.

– Игорь, оставь свой юмор. Вчера ко мне явилась Ольга Позёркина, а точнее, влетела в приемную как ураган. Она несколько минут металась по кабинету и истошно орала, пока я не начала сквозь ее ор разбирать слова. Не догадываешься, о чем я?

– А что тут догадываться? Позёркина стала первой. Но скоро это коснется и всех остальных.

– Так ты все подтверждаешь? Игорь, если ты, и правда, собрался воплотить в жизнь этот проект, то ты просто сумасшедший! Ольга Позёркина, Аглая Мала́я, Тося Нимфе́мбл – это же клиентура уровня топ-20! Самые удойные из самых убойных! Ты хочешь оставить меня без заработка? Хорошо, ну ладно я… А кто следующий? Ведь если запустить этот процесс, то фотомоделями он не ограничится. За ними потянутся Эвелина Слабопоющая, Федор Актёрик, Ирина Балерина. Пирамида рухнет! Ты понимаешь, что сравняешь с землей весь псевдокультурный пласт? Не боишься, что сам ляжешь под его обломками?

– Не боись, Электрошок! Шквал пройдет наискосок.

Я не удержалась и рявкнула.

– Игорь! Прекрати этот фарс!

Его голос прозвучал так зловеще тихо, что я тут же пришла в себя:

– Фарс?

Он медленно поднимался из кресла. Непроизвольно я слегка попятилась назад.

– Это второе слово после «Бога», которое для тебя заказано.

Он смотрел с угрозой. Я похолодела.

– Елена Маяк – это и есть фарс. А я – Бог. Не просто местный божок. Я – главный авксомский Творец. Не забывай. Я создал тебя по образу своему и подобию, но не стоит заблуждаться, что ты поэтому стала мне равной. Читай Библию. Вспомни, что стало с созданиями, которые посчитали себя уподобившимися своему создателю. И не повторяй их ошибок.

Он медленно надвигался на меня, а я смотрела на него взглядом загипнотизированного кролика. Мои ноги приросли к полу. Игорь подошел вплотную.