Пациент #666 - страница 42

Увлечённая размышлениями, девушка даже не поняла, как сама провалилась в сон, согревшись в мягком кресле возле самой кровати Эосфора.

Её разбудили первые солнечные лучи, падающие прямо на лицо. Хлоя лениво приоткрыла глаза, соображая – ей не пришлось вспоминать события прошлого дня, они и без того были свежи в её памяти. Военная привычка.

Девушка сообразила, что забыла вечером задёрнуть окно. Неудивительно, в комнате уже было темно, когда они с Лукасом пришли, и она была встревожена его состоянием – потому даже не обратила внимания на это.

Она собралась встать и задёрнуть шторы, может быть, уйти досыпать к себе в комнату, но прежде, чем сделала это – скользнула взглядом по своему подопечному и замерла. Эосфор лежал неподвижно, и легко выпустил её руку, которую до сих пор накрывал ладонью. Но он не спал.

Лукас смотрел в потолок, широко открыв глаза. Лицо его не выражало практически никаких эмоций. Харрис испуганно выдохнула, её будто окатили ледяной водой. На секунду ей показалось, что он мёртв – настолько пустыми были его глаза. Но потом Эосфор, видимо, услышав её вздох, перевёл на неё взгляд. Моргнул. По крайней мере, живой – но почему он такой? Что с ним?

– Самаэль? – чуть срывающимся спросонья голосом позвала Хлоя. – Самаэль… Что с тобой? – она прикоснулась к его руке, всё ещё холодной, начала её растирать, пытаясь тем самым скорее не согреть его, а просто растормошить. – Самаэль!

У него на глазах выступили слёзы. Хлоя остановилась, просто крепко сжала его руку. Хоть какая-то реакция, уже хорошо.

– Доктор, – разомкнув губы, тихо позвал Лукас. Девушка придвинулась ближе, чтобы расслышать его речь. Он помолчал ещё секунду, а потом сказал – даже тише, чем до этого: – я… я не чувствую ног.

– Что?.. – Харрис увидела, как он медленно опустил веки, пытаясь сморгнуть слёзы, но у него не получилось – горячие капли скатились по вискам с обеих сторон. Эосфор открыл глаза и посмотрел прямо на девушку.

– Сок, – он сглотнул. – Сок был горьким.

Хлое показалось, что и её тело тоже сковало льдом – только это был не холод, а ужас, лишивший её возможности заговорить.

Хлоя могла бы это предвидеть. Не совсем это, но нечто подобное – однако она даже подумать не могла, что Годфри решится на подобный жестокий поступок. Подмешать что-то в еду родному сыну, чтобы парализовать его? Насколько безумным нужно быть, чтобы просто додуматься до такого? А чтобы сделать это?

Лукас молчал, стискивая зубы. Он не мог выразить словами свои чувства, но это было и ни к чему – Харрис и так могла представить, что он испытывал. Потерять контроль над частью тела и без того было страшно. Но осознавать, что тебя отравил собственный отец, желающий таким образом обезопасить себя – ещё страшнее.

В дверь постучали. Эосфор на стук не отреагировал, но этого от него и не стоило ждать – он был в шоке. Ему едва хватало самоконтроля, чтобы просто молчать, не выдав их тайну диким криком ужаса. Девушка сама едва справилась с тем, чтобы поднять голову и встретиться взглядом с полноватой пожилой женщиной, которая держала в руках швабру.

– Вы не против, если я тут у вас уберу? – спросила незваная гостья. Хлоя покачала головой, чувствуя, как у неё самой задеревенели мышцы.

– Позовите мистера Эосфора, – тихо сказала она. Уборщица, уже открывшая дверь шире, чтобы втащить ведро, остановилась. Бросила взгляд на неподвижного Лукаса, снова посмотрела на девушку. Хотела было что-то возразить, но Харрис не позволила ей даже открыть рта: – Позовите его сейчас же, – повторила она, добавив в голос металла. Женщина немедленно ретировалась, закрыв за собой дверь. Хлоя выдохнула: – Так, – она постаралась взять себя в руки. Доставать сейчас Лукаса ненужными репликами, пытаться утешать его было бессмысленно – он молча перегорал внутри, вмешавшись, Харрис могла лишь навредить, сделать хуже. Отчасти в произошедшем была и её вина – если бы она позволила Годфри просто перевезти сына в другую клинику, возможно, он бы не стал его травить, и всё осталось бы на своих местах. Но говорить об этом было бессмысленно, нужно было действовать.