Поведение Лукаса теперь казалось даже более нормальным, чем её собственное. Парень просто боялся – видимо, ему ничего не говорили после смены врача. Он думал, что девушку проинструктировали до того, как она с ним встретилась, и не мог понять, почему новый доктор так добра к нему. Он ждал прежнего отношения, и не понимал очевидно неуместных вопросов, на которые не мог ответить честно. Харрис прищурилась, вспоминая его речь – после каждой лжи парень морщился, словно она причиняла ему боль.
Наверняка Лукас подумал, что этот разговор был тестом. Решил, что его проверяют – попытается ли он бежать, или попросить помощи у нового доктора, который будет к нему хорошо относиться. Хлою даже передёрнуло от отвращения – насколько же измучен и запуган был парень, если он четырежды попытался покончить с собой?..
Она взглянула на часы. До конца рабочего дня ещё официально оставалось время, но все пациенты уже были осмотрены. Решив, что так она не нарушит приказа главврача, девушка вышла из кабинета, погасила свет и направилась в другое крыло – туда, где находились палаты. Она хотела ещё раз увидеть Лукаса и поговорить с ним. Желательно – без лишних ушей. Харрис знала, что за ним круглосуточно наблюдают, но вполне могла потребовать, чтобы охрана отключила камеры на время их беседы. Это противоречило правилам, но, если врач был уверен в необходимости личного разговора, ему могли пойти навстречу.
Именно так Хлоя и поступила.
Она тихо вошла в палату. Честно говоря, она видела комнаты в общежитии, что были обставлены куда хуже этой палаты – похоже, богатый отец всё-таки не хотел, чтобы его сын находился в тёмной и тесной камере, похожей на тюремную. Последний издевательский подарок жестокого родителя – позолота на клетке.
Охранник прикрыл за ней дверь. Это был уже другой мужчина, не тот широкоплечий увалень, что жестоко выворачивал Лукасу руку. Невысокий, пожилой, больше похожий на мирного ночного сторожа, нежели на охранника в психбольнице. Впечатление не обмануло девушку – он отвечал только за камеры наблюдения и ключи от палат, а двое крепких молодых парней заняли свои места у закрытой за спиной Хлои двери, о чём мужчина шёпотом сообщил ей.
– Не думаю, что это потребуется, – сказала Харрис прежде, чем раздался тихий хлопок двери.
Лукас лежал на кровати, глядя в потолок. Услышав голос девушки, он взглянул на неё – и слабо дёрнулся, будто желая сесть и снова спрятать взгляд, уткнув его в пол. Харрис приблизилась к нему, и поняла, почему у него это не получилось – на руках у Эосфора были ремни. Он был привязан к кровати – естественно, ведь его признали «буйным».
– Привет, – сказала Хлоя, пододвигая стул к изголовью кровати.
– Здравствуйте, доктор, – тихо пробормотал Лукас. Харрис оглянулась, проверяя, горит ли огонёк камеры, висящей в углу палаты. Сигнала не было, как охранник и обещал, так что Хлоя придвинулась ближе и осторожно коснулась руки Эосфора.
– Прошу, посмотри на меня, – повторила она свою утреннюю просьбу. Парень опустил веки, снова нервно сглатывая. Похоже, он ждал жестокого наказания за свою утреннюю выходку. – Никто не следит за нами. Камеры не работают, я пришла одна. Чего ты так боишься? – Харрис склонилась к его уху и тихо позвала: – Лукас.
Он вздрогнул. Распахнул глаза и быстро посмотрел на неё. Не веря в то, что это и правда происходит, нервно усмехнулся.
