В тот момент мне очень захотелось оказаться снаружи, чтобы, буквально, на ощупь лично проверить то, что видят мои глаза, но пока поезд двигался, это было невозможно. Даже если просто смотреть на все это из окна вагона, то уже становится как-то не по себе, а по всему телу гуляет мелкая дрожь. Другие пассажиры, казалось, находились в каком-то ступоре, потому что не могли адекватно осмыслить происходящее, они постоянно что-то обсуждали, порой даже спорили между собой, комментируя наблюдаемое за окном и обсуждая то, что с нами происходит. Тем не менее, все их разговоры были пустыми и ни к чему не приводили ни к какому рациональному результату, да и не могли привести.
И тогда я решил проверить все сам, выйти в вагонный тамбур и открыть дверь прямо на ходу, благо двигались очень медленно. Так я и сделал. Решительно встав со своего места, выйдя в тамбур и приблизившись к наружной двери, какое-то время у меня не было решимости открыть ее, но любопытство взяло верх, и я уверенно схватился за ручку. Как только дверь широко распахнулась, в лицо мне тут же повеяло таким прохладным и свежим воздухом, что я некоторое время не мог надышаться, с наслаждением втягивая его через ноздри, такой уж он был «вкусный», в меру опьяняющий, хотя посторонних запахов в нем я не чувствовал. Мои уши охватило непривычно сильное гулкое эхо звенящих вагонных колес, мерно и монотонно проскальзывающих рельсовые стыки. «Слишком громкий звук слышался, наверное, от того, что воздух здесь был каким-то уж очень плотным, насыщенным», – подумал я, продолжая по-своему анализировать положение дел.
Все, что я наблюдал в дальнейшем, имело существенные отличия от того, что я видел из окна вагона. Сначала погода. Не ощущалось ни малейшего дуновения ветра, потому что ни на одном лесном дереве я не заметил покачивания ветвей. В небе висели плотные облака, но самое примечательное в том, что они не были серыми или белыми, как мы привыкли их видеть, а разноцветными! Обычные с виду тучи играли и переливались всей пестрой гаммой красок, но это точно была не игра солнечного света, потому что самого светила за их плотным слоем даже не было заметно, будто его и не было.
Пестрое мерцание облаков происходило хаотично, само по себе, и каждую секунду цвета меняли свое расположение. Однако, несмотря на «пасмурность», дождем больше не пахло. Такое удивительное и неповторимое мерцание облаков я видел первый раз в своей жизни, и могу с уверенностью сказать, что по красоте оно явно превосходило всполохи полярного сияния! Признаюсь, я неоднократно бывал в северных широтах, и знаю, о чем говорю… Когда я, как завороженный, продолжал долго смотреть на свечение облаков, мои глаза начинали слепнуть, и я был вынужден периодически отводить взор, дабы сохранить способность глаз наблюдать за окружающим.
Чуть позже, все еще стоя у двери тамбура, я занялся изучением поверхности земли, по которой неспешно двигались наши вагоны. Она оказалась черной, как смоль, и совершенно нельзя было угадать, растет ли там какая-нибудь трава или цветы. Все выглядело так, будто вся почва в этом месте была кем-то с особой тщательностью, нарочно жестоко выжжена, да, похоже, так и осталась мертвой. Тем не менее, на этом унылом и мрачном природном фоне существенно выделялись привычные глазу деревья и кусты. Но и они были черны, будто обуглены, и стояли, застыв в своих вычурных формах, а по самым краям их ветвей наблюдалось свечение яркими мелкими белыми огоньками, что привносило в эту тусклую атмосферу немного света и даже тепла, пусть и холодного. В целом это зрелище было до того необычным и потрясающим, что по моему телу опять побежали мурашки.
