– Что за дивный молодой человек! – повторяла она.
Она взахлеб рассказывала о своей жизни. Наверное, я был единственным слушателем за многие месяцы, а то и годы. Лишь иногда я вставлял пару реплик, и то, когда она меня о чем-то спрашивала. Мне похорошело на душе, что я кому-то помогаю, путь даже в мелочах. Бабушка рассказала мне о покойном муже, который погиб еще во вторую мировую, о детях, которые слишком заняты, чтобы навещать ее, и о внуках, которые даже не знают ее адреса. И почему семья все время ассоциируется с чем-то светлым и хорошим? Почему все хотят непременно оставить после себя потомство? Почему они не думают, что это потомство нужно достойно обеспечить? Они все плодятся, желают на свадьбах побольше детей. Или, может быть, я не понимал чего-то? Я не думал о детях, мне нечего им дать, мне попросту нельзя их заводить, так же, как и девушку. Хотя последнего я не мог прекратить желать. Одну единственную, любимую, одну и навечно, ее, настоящую. Может быть, это и есть то, что неизменно – любовь, желание испытать любовь, любовь вечная, любовь взаимная. Даже несмотря на одиночество, у этой бедной женщины была любовь. Она говорила, что не винит детей, просто у них другие, более важные дела. Она все равно их любила, любила своего мужа и хранила где-то глубоко в душе память о нем.
Мы шли по улицам и держались за руки, и я не заметил, что мы ушли далеко. Я практически не знал этот район. Бабушка показала через дорогу и сказала, что там ее дом.
– Может быть, все-таки дать тебе немного денег? – спросила она в очередной раз.
– Не стоит. Купите себе лучше чего-нибудь к чаю, – сказал я и протянул ей маленький, белый пакетик с лекарствами.
Она снова по-доброму улыбнулась. Я внимательно посмотрел на нее. Без сомнения, эта женщина в молодости была очень красивой. Она помахала мне и пошла к своему подъезду. Я смотрел ей вслед, думая о том, что мне делать дальше. Я сбежал с работы и мне совсем не хотелось возвращаться обратно. Я находился очень далеко от больницы, и если бы пошел обратно, то успел бы только к концу рабочего дня. Если бы был выбор, то я скорее бы предпочел не идти туда вовсе. Я огляделся вокруг. Вокруг стояли старые, пятиэтажные дома и маленькие магазинчики, завалялись монеты, которые я на днях выловил в фонтане в парке. Я вспомнил, что зубная паста закончилась, и пошел туда, чтобы купить новую. Люди вокруг ходили с полными корзинками и тележками. Продавец странно посмотрел на меня, когда я вывалил из кармана горсть десятикопеечных монет. Однако я уже давно не обращал внимание на подобные вещи. Зубная паста куплена, и я, не смотря по сторонам, чтобы не соблазниться, пошел к двери. "Что дальше?" – спросил я у себя и не получил ответа.
Я вышел из супермаркета и снова огляделся вокруг. Иногда мне просто нравилось рассматривать прохожих: высоких, низких, чванливых; девушек, которые гипотетически могли стать моими вторыми половинками, и парней, которые могли у меня их отнять. Это как смотреть фильм по телевизору, слушать чьи-то разговоры и хватать на лету кусочки чужих жизней, смотреть на эмоции прохожих и изучать характер персонажей. У меня не было телевизора, его мне заменяла улица. Я увидел, как скамья позади меня освободилась, и присел. Я ни о чем не думал тогда. Я позволил мыслям самим влетать мне в голову. Плевать, что будет потом, тогда я просто хотел сидеть на той желтой скамье и думать, думать…
