– То есть вирус блокирует связь между нейронами? – уточнил Томас.
– Именно. Нейрон не может быть основной измерительной единицей мозга, потому что нейроны отмирают по разным причинам, но это не значит, что мы тут же забываем, как держать ложку или заново учимся ездить на велосипеде. За нашу память отвечают целые сети. Когда один нейрон выходит из строя, сеть подключает к себе другой нейрон и продолжает функционировать.
– Что все это значит? Деятельность нейронных связей по-прежнему сохранена, но человек не может ею воспользоваться? – спросила Божена.
Которая наконец оставила пытки зубочисток и влилась в общую думающую массу.
– Именно. Вирус просто перезаписал их программу. Внедрил в них некоего блокировщика сигналов на генном уровне и каждую секунду, даже сейчас, продолжает рьяно отслеживать любые попытки человеческого сознания вернуться. Я уверен, что, когда зараженный видит нечто очень дорогое для человека, как например фотографии детей для Лилит, комбинации нейронных сетей активируются, вспыхивают, как мы видели это у Лилит под воздействием сыворотки на энцефалограмме. Заряды импульсов по-прежнему возникают, просто они не доходят до ядра нейронов – вирус блокирует их.
– Ты сказал на генном уровне? – переспросил Томас.
– Именно. Малик, Божена, все эти три дня вы занимались расшифровкой ДНК нейронов Лилит, и благодаря вам мы определили вирусные генные комбинации, которые срабатывают, как блокировщики, – Кейн довольно улыбнулся.
Внимание! Кейн улыбнулся!
Божена тут же расправила плечи и взглянула на Тесс так, как боксер, победивший на ринге, смотрит на противника: мол, это была хорошая игра, спасибо, но ты лузер!
– И как вирус контролирует нейронные связи? – спросил Томас.
– При помощи все той же алгебраической топологии. Он понял ее. Как вы помните, нулевые пациенты превращались девять месяцев, и все это время вирус ковырялся в их мозгу, он изучал его и вычислял. Это поразительно!
Кейн был так воодушевлен, что аж чуть не прыгал. Конечно, я бы разделила его энтузиазм, если бы победа вируса не означала тотальное вымирание человечества. Но видеть Кейна в азарте ученого после его привычного меланхоличного и бесстрастного существования с нами в одних стенах было действительно очаровательно.
– Он прописал всю эту информацию в гены. Он создал целую программу, блокирующую связи в одиннадцати измерениях. Вот она.
Мы увидели хромосому с ярко подсвеченными одиннадцатью промежутками. Кейн приблизил их, чтобы мы увидели цепи нуклеотидов, которые горели ярким синим цветом.
– Вот в этих частях ДНК прячется наш блокировщик, – прокомментировал Кейн. – От самого меньшего набора генов, которые блокируют возникновение связей между двумя нейронами, до самого огромного, который блокирует связи, возникающие в одиннадцати измерениях.
– Это невероятно! Вирус что, написал своего рода искусственный интеллект?! – Ульрих даже рот открыл от удивления и потрогал голографическую картинку, желая прикоснуться к чуду.
«Он взял за основу наш интеллект и создал его копию», – нарисовал немой Миша в воздухе свои магические знаки.
– Погодите, ребят, – вставила Перчинка, – тут что-то не клеится. Согласно твоей теории, зараженные могут обладать всеми одиннадцатью измерениями человеческого сознания и фактически могут быть такими же умными, как мы. А если это так, то они бы нас всех уже давно истребили. А вы сами видели, что они там далеко не такие сообразительные, как описывает твоя теория. Вспомните хотя бы ИКЕЮ.
