Лестар откинул с лица, упрямо лезущие в глаза черные пряди. Всем мальчикам рода, как только в них просыпалась кровь предков и пряди окрашивались в разные цвета, волосы красили в черный цвет. Это стало традицией еще в те далекие времена, когда велась охота на Волшебников.
Хотя и сменилось много поколений, но народы мира до сих пор помнили, что произошло после ухода Волшебников. Как исчезла Магия, и лекари не могли излечивать страждущих одним прикосновением руки, маги стихий не могли призвать дождь или остановить пожар. Потом же, когда ушли первородные, стало еще хуже – начался передел территорий, и много жизней унесли войны за каждый поселок, каждый лес или гору.
А когда Духи стали терять свою власть, они обвинили во всех грехах и бедах именно Волшебников, стерев из рукописей память о своей подлости и о том, сколько добра и света несли Волшебники народам мира.
Так, из учителей и просветителей, Волшебники превратились в злодеев, поэтому никто в роду Штерн никогда не раскрывал тайны своего происхождения.
Мужчина встал из-за стола и убрал рукопись в шкаф, пора было уже этой девице явиться.
«Вот еще недоразумение, на мою голову! – подумал Лестар, – и откуда она только взялась? И сам я хорош – это же надо было умудриться выронить браслет!»
Лестар раздраженно ходил по кабинету и посматривал в окно. Этим вечером в замке будет бал в честь его помолвки с дочерью правителя Алоуна Великого, а у него обручальный браслет надет на руку какой-то поселковой девчонки! Хорошо хоть близнецов удалось убедить заняться подготовкой к балу. Вроде бы все трое родились в один день, с разницей в пятнадцать минут, а ощущение такое, что он старше этих оболтусов на пятнадцать лет! Эх, как же не хватает сейчас родителей. А, впрочем, как и все те годы, что они с братьями росли на попечении слуг и под редким вниманием дальнего родственника – правителя Алоуна. И тот проявлял интерес к оставшимся без родителей мальчишкам только лишь потому, что их род был древнее и состоятельнее чем его. К тому же, у правителя росла дочь, и были все шансы прибрать к рукам богатства и земли соседнего государства.
«Как же все не вовремя!» – Лестар снова сел в кресло, и тут же раздался стук в дверь.
Я, с видимым спокойствием, развернулась к служке, взяла с края ванны два холста и замотала одним волосы, а вторым прикрыла тело.
За все это время в купальне не было сказано ни слова. Девушка все так же стояла на коленях у самой воды и широко распахнутыми глазами смотрела на меня.
– Ты бы лучше принесла мне платье, – мне стало жутко от царившей тишины.
– Конечно, сэли! Один момент, сэли! Простите! – и девушка, покраснев, вскочила на ноги и убежала в комнату.
Я же застыла на месте, и суматошные мысли носились у меня в голове: «Как могло случиться, что краска смылась с волос?»
Такого не было никогда! Волосы просто отрастали, и приходилось подкрашивать корни в ярко рыжий цвет, чтобы не выделяться среди жителей поселка. У нас почти все были рыжие, чуть светлее или темнее, и только приезжие отличались цветом волос. Дормун, например, выделялся белыми, как снег, волосами, что мешало определить его возраст. А заезжий купец, который каждую весну приезжает с караваном и устраивает ярмарку на всю округу – и сам с черными, как ночь, волосами, и все его помощники и семья.
Так, и что мне теперь делать? Служка точно все рассмотрела и поняла. И конечно расскажет хозяину, что видела знак Волшебников. Ох, матушка, как же мне выкручиваться? Мы даже ничего и не придумывали на такой случай. Так, где мой мешочек с вещами, там должна быть краска. Я точно помню, что матушка клала мне её, чтобы на несколько раз хватило.
