Падающие тени - страница 10

В Штраусе и вокруг него вечная пятница. С восьми вечера и до утра. Жрать там было нечего, но туда приходили не за этим: полки за спиной бармена трещали от тяжести бутылок, а пиво не переставало литься в бокалы. Ни один из нас, конечно, не заходил внутрь – на дверях дразнилась наклейка «16+». Но прогуливаться мимо и назначать встречи у Штрауса было обычным делом. Никого не смущали околачивающиеся здесь подростки. Мужчины и парни постарше понимающе улыбались, выходя из бара покурить: ребята хотят почувствовать себя взрослее, находясь ближе к настоящим мужчинам. Кто-то даже выносил нам пиво. Это было унизительно, но когда нужно быстро набухаться – например, перед вечеринкой у кого-то из школьных друзей – то вполне можно было принять такое угощение.

…Полтора или два года назад, когда играть в «Поселенцев из Каттана»16 среди сверстников стало «детским занятием», я впервые вечером очутился перед Штраусом. Тогда я и познакомился с Феликсом. Он носил растрёпанные светлые волосы и выцветшие футболки с «Kiss!» – вылитый Курт Кобейн Я знал, что он старше, но даже если бы не знал, то его Ромеровская манера вести себя просто кричала нам, соплякам, что он за свои пару лет сверху наших точно чего-то повидал. Феликс как обычно курил и продавал пацанам самокрутки. Подпирающих в тот вечер стены Штрауса было много, и мы с ним каким-то образом оказались рядом в толпе.

– Мамочка в курсе, что ты здесь? – спросил он, смерив меня взглядом.

– Да пошел ты, – я отвернулся.

Драка меня не пугала. Тем более, когда рядом со мной было четверо таких же бравых сопляков, как и я.

Через минуту он снова заговорил:

– Я Феликс. Сигу будешь? Угощаю.

Я еще никогда не пробовал сигарет, но признаваться в этом было нельзя. Принять из рук Феликса коричневую папироску – все равно что пройти негласную инициацию в другой мир, где нежным маменькиным мальчикам в тугих воротничках нет места. Мне было тринадцать, и я жадно хотел в этот другой мир.

– Давай.

Я забросил сигарету в рот, понятия не имея как её прикуривать, держать и стряхивать пепел. Феликс чиркнул зажигалкой у моего носа и, казалось, потерял ко мне интерес. Какое-то время мы молчали, но расходиться было еще рано, и мы все же снова разговорились. Выяснилось, что он живет в другом конце Зюльц: на границе района, где зеленых массивов было больше, чем домов.

– Где учишься? – спросил я.

Кажется, я ни разу не видел Феликса в нашей гимназии.

– На Лорберг-штрассе, – вяло отозвался он. – А ты?

– Шиллер.

Гимназия Шиллера была родительской гордостью любого ученика из Зюльц, да и за его пределами. Но здесь и сейчас мне было неловко за то, что я учусь именно там, а не в какой-нибудь средней паршивости школе – как Феликс. Он нахмурил брови и снова осмотрел меня с головы до ног, словно оценивая, стоит ли со мной связываться.

– Ну и как тебе… Шиллер? – Феликс выделил интонацией последнее слово, и теперь оно звучало с еще большей издевкой.

– Да отстой, как и везде, – решил я сыграть на его стороне.

Феликс одобрительно улыбнулся и скрутил новую самокрутку.

Так мы стали иногда встречаться у Штрауса – я покупал у Феликса сигареты и пиво, а он рассказывал мне, почему не верит, что Советский союз первым запустил человека в космос.