Монах привел в порядок спутавшиеся волосы Цзялань. Его лицо оставалось невозмутимым.
– Какая еще воля Неба? Какое дело?
Цзялань совсем запуталась. Неужели она обладает особой силой, раз должна, по его словам, исполнить волю Небес?
– Веления Небес нельзя озвучивать и нельзя преступать.
Монах запрокинул голову и посмотрел на небо, его лицо источало благоговение. Взглянув вдаль, туда, где радуга упиралась в горизонт, Цзялань, к своему изумлению, увидела фантастический воздушный замок.
– Мне пора.
Монах приставил пальцы к губам и с силой свистнул. Раздался пронзительный звук, и его белый конь вмиг примчался к господину и смиренно остановился подле него.
– Куда же ты? – Цзялань с удивлением обнаружила, что уже не тяготится разлукой, не горюет о его отъезде, как в той жизни.
– Туда, куда нужно прийти. – Голос монаха был мягок, а лицо спокойно. – Мы еще встретимся, связь между нами, возникшая в прежней жизни, не прервется.
Ветер донес до Цзялань эти его слова. Она проводила взглядом силуэт монаха, удалявшегося верхом на лошади. Степной ветер налетел вновь, и ей резко стало холодно. Мелькнула белая вспышка, кончиком носа Цзялань ясно почувствовала густой аромат «улыбки Будды».
– Вторая госпожа, вторая госпожа! – Цзялань очнулась от голоса Чжаоюнь, которая явно была довольна собой. Так это был сон!
– Представляете себе, какое странное дело – наш новоиспеченный жених сейчас в храме Баньжо ухаживает за своей матушкой. Боюсь, что этим вечером церемония не состоится.
– За матушкой ухаживает? Так он не в поместье На? – Цзялань тут же вскочила и подбежала к зеркалу поправить растрепавшиеся волосы.
– У него две матушки. Господин На рос в храме Баньжо, выкормившая его матушка – это монахиня, матушка-наставница Чжисянь, у господина На крепкая связь с ней. Наставница Чжисянь уже в летах, ей вдруг стало плохо, и она потеряла сознание, поэтому-то наш жених и отправился ухаживать за ней.
Слова Чжаоюнь тронули Цзялань, в глубине души она восхитилась: как почтителен этот На Лоянь к старшим.
– Пойди к отцу жениха и доложи, что я хочу отправиться в храм Баньжо и вместе с супругом ухаживать за наставницей Чжисянь. – Про себя Цзялань подумала, что раз уж муж такой выдающийся человек, то и она не будет обычной девушкой.
– Но… по правилам ли это? Вторая госпожа, подумайте хорошенько, у ханьцев строгие правила в отношении поведения женщин. Да к тому же официальной церемонии еще не было. – Чжаоюнь одолевали сомнения: она сама была ханькой, разбиралась во всех тонкостях этикета, но и была ими же опутана.
– Чего же тут неподобающего? Батюшка постоянно отдает приказы моему свекру и не думает о таких мелочах. Я буду за тобой стоять, а ты просто сообщишь о моем желании, и все тут! – У Цзялань было свое мнение.
Две девушки прошли по извилистым галереям и попали в просторный центральный зал. На Цинчжао, глава поместья На, сидел в кресле, откинувшись на спинку, и отдыхал, прикрыв глаза.
От отца Цзялань узнала, что род На относится к потомкам знатных семей северо-запада. Их предки уже давно служили при неханьских императорских дворах на севере и за заслуги были пожалованы этой фамилией. Один из их рода служил у Мужун Синя бригадиром. Начиная с поколения его отца для обеспечения прочного положения своего клана семья На приняла дальновидное решение – сочетаться брачными узами с благородными неханьскими семьями.
