Покрышкин сокрушенно молчал, глядя перед собой и играя желваками. Леша, боящийся издать хотя бы невольный звук, притих, напротив. В его висках толчками пульсировала кровь, а рука с АйПи-фоном начала предательски затекать.
– Кто вы, – наконец не выдержал Павел, но голос на этот раз повышать не стал, – черт побери, такой? Если отец кого-то из задержанных мной наркоманов или ныряльщиков…
– Нет-нет, что вы! – с явной улыбкой в голосе изумился незнакомец. – О своей пастве, как о детях, я говорил в переносном смысле. А к финансово успешным родителям неразумной молодежи отношения не имею вовсе. Я – Бог. Молодой, но очень могущественный.
И замолчал, позволяя насладиться произведенным эффектом.
Матвеев взглянул на шефа, неуверенно покрутив у виска пальцем, а тот устало откинулся на спинку кресла, растирая лицо ладонями. Если начальник и разделял предположения напарника, вида не подал.
– Чудесная шутка, – со сдерживаемой злостью произнес он, дотягиваясь до бутылки с алкоголем. – В таком случае я – Микки-Маус, а напротив сидит племянник Будды.
– О, сарказм неуместен, – тут же ответил незнакомец, – в моих словах нет ни капли юмора или метафоры. Я действительно новое Божество, и у вас еще будет время услышать обо мне подробнее.
– Знаете что? – Покрышкин склонил голову набок, будто рассматривал какую-то необычную картину. – Мне начинает надоедать этот нелепый диалог…
– Хорошо, я докажу, – мгновенно парировал странный человек на другом конце соединения.
А в следующую секунду в помещениях «Кобрятки» погас свет.
– Леша, к стене… – только и успел скомандовать Павел.
Наполненная стопка полетела на стол, когда шеф проворно выскочил из кресла, снимая «Грач» с предохранителя и досылая патрон. Утреннего света, пробивавшегося сквозь жалюзи и тонировку, хватало, чтобы в кабинете не воцарилась кромешная тьма, но оба сразу вспомнили притон…
– Не стоит волноваться, – произнес незнакомец в динамиках АйПи-фонов, после чего свет зажегся как ни в чем не бывало. – Это лишь демонстрация, не более. Чтобы пресечь разговоры о нелепости моего звонка…
Покрышкин занял позицию справа от двери в офис, жестом приказав напарнику забиться еще дальше в угол, чтобы не было видно ни от входа, ни от окна. Едва он приложил ухо к косяку, прислушиваясь к звукам в коридоре, разом включилось сразу несколько приборов.
АйПи-станция шефа внезапно активировалась, отправив задачу компактному печатному комбайну сбоку от стола; кондиционер над дверью вдруг остановился, плотно смежив пластиковые шторки; небольшой стереовизор, установленный на сейфе, принялся беспорядочно переключать каналы, хаотично играя с громкостью.
У Матвеева в горле встал кусок бутерброда. Растерявшись и наблюдая за безумием техники, он жадно ловил каждый жест шефа, с беспокойством ожидая его реакции. А тот, застыв у двери с пистолетом в руке, словно чего-то выжидал.
Приборы отключились столь же неожиданно, как начали работу. Погас объемный экран стереовизора, перестал шуметь вентиляторами блок АйПи-станции. Кондиционер ожил, вновь наполняя комнату прохладой.
Дотянувшись до печатного устройства, Павел выдернул из лотка лист бумаги, с усмешкой прочитал и развернул к Матвееву.
«УВЕРУЙТЕ» – крупным шрифтом было отпечатано на листе, и от этого единственного слова Алексею вдруг почему-то стало нехорошо. Почувствовав, что напряжение спадает, он тяжело опустился на ближайший стул и перевел дух.
