Только Хаки Энгатти не отказался и пробурчал:
– Пора бы нам взять в отряд своего целителя. Или заставить Самирана…
Шигеро даже не посмотрел в мою сторону. Род Саран отвернулся от меня из-за того, что я выбрал воинское предназначение. Но имени лишить не мог, поэтому я продолжал его носить, хотя и не получал преимуществ от этого родства. А они были неплохие. В первую очередь – огромная скидка на кристаллы озарений, созданные не только представителями рода Саран, но и вообще всеми родами сословия Возвращающих Здоровье.
Хаки тоже сел на землю, прижимая к груди вылеченную руку, копьё зажал в подмышке.
Братья Инар и Вибол стояли ко мне спиной и что-то по очереди говорили Мадже. Могучая девушка, потирая плечо, иногда быстро взглядывала в мою сторону. Остальные товарищи стояли рядом и тоже посматривали на меня. У большинства во взглядах читалось презрение.
Даже Хаки с сожалением посматривал на меня, но было не понятно – он жалел меня или свою поломанную руку.
Я более не мог оттягивать выбор: пойду ли я путём воина или сверну на другой путь. Я всё ещё мог стать целителем, животноводом, садовником или, прости господи, священником… Всё проще, чем учиться без зазрения совести убивать беременных женщин, как это только что сделал Эрну Кохуру.
Я высвободил свою мочи-ку из под обломков футляра. Оттёр её от пыли и вынул камешки, застрявшие в её изгибах и гнёздах для кристаллов.
Сильно хромая, я зашагал по сухой траве, не отводя взгляда от спины Инара.
– Инар Сарит, – крикнул я. – Слышишь меня?
Парень стоял спиной ко мне, держа окровавленный топор на плече. С тонкого лезвия ещё тягуче капала кровь, а на шипе налипли пучки волос и подсыхающие куски плоти зарубленных низких жителей.
– Как ты посмел громко назвать моё имя? – тут же обернулся он, словно ожидал меня.
Я знал, что нужно говорить во время вызова на поединок. Эти вызовы молодые воины нашей казармы бросали друг другу по любому поводу – лишь бы устроить бой. Кроме того, Хаки Энгатти прожужжал мне все уши рассказами о Ротте Громобойце, который якобы провёл двенадцать тысяч схваток, и из всех вышел чистым победителем.
– Вызываю тебя на поединок, Инар Сарит, – крикнул я. – Ты, грязь из под ногтей, ответишь за свои лживые слова.
Все воины одобрительно засмеялись – ругательство «грязь из-под ногтей» оказалось им в диковинку. Словесные поединки, состоящие из сложно построенных и завуалированных оскорблений, были не менее популярны у воинов, чем поединки на озарениях или оружии. «Грязь из-под ногтей» оказалась реально убийственной фразой.
– Принимаю твой вызов, – ответил Инар Сарит. – И я докажу, что ты – трус, который уже много времени отказывается принять боевое озарение. Тебе не место в отряде славной Маджи из рода Патунга.
Вокруг нас собрались воины обоих отрядов. Даже молодые небесные стражники перестали изучать место преступления и наблюдали за нами.
Инар Сарит размял шею, будто ему было мало разминки, когда «Порыв Ветра» бил нас о землю. Потом снял с плеча топор и поднял над головой:
– Я готов.
Я взялся за свою мочи-ку двумя руками:
– Я тоже.
Последнее слово оставалось за самой старшей нашего отряда. Только Маджа Патунга могла одобрить или запретить поединок. Могучая девушка не спешила давать разрешение.
Эрну Кохуру встал рядом с Маджей Патунга и открыл коробочку с едой. Вынул из неё два каких-то горелых питательных корешка. Один дал Мадже, второй положил в свой рот.
