- Как скажешь, - он как-то ненавязчиво и ловко подхватил ее под локоть. – В пятницу пойдем при полном параде – вечернее платье, декольте. Декольте обязательно, слышишь?
Варю так ошарашили его слова и натиск, что она позволила усадить себя в машину. И только там уже…
- А не обнаглел ли ты, Тихий? Декольте ему подавай…
- А я галстук одену!
- Надену, - машинально поправила Варвара.
- Надену, - согласился он. – Два. Галстука. Для симметрии к декольте.
И тут она не выдержала. И рассмеялась. И почему с ним так легко? Бывает. Иногда.
______________
И снова в машине пахнет приятно и кожей. И опять «какая-то муть» наполняет салон осенней изысканностью джаза. И опять Варе уютно. И опять Тихон молчит. Но как-то уютно молчит.
- Что у нас сегодня в меню?
- Марго, - усмехнулся Тихон. – В смысле - расстегаи.
- Ого…
- Угу.
Варя улыбнулась незамысловатости их диалога. Собственное хорошее настроение изумляло.
Машина совершила резкое перестроение, и Варю прижало к стенке автомобиля. Сзади раздался громкий сигнал клаксона.
- В ж*пу себе побибикай! – и спохватился тут же. – Извини.
- Ничего. По-моему, в Москве за рулем не ругается только тот, кто не следит за дорогой.
- Это точно! – Тихон потер левой рукой шею, повел плечом.
Это движение Варя отметила еще в прошлый раз. Как раз как врач обратила внимание. Характерный жест. Неслучайный. И сегодня решила спросить.
- Хондроз?
- Чего?
- Ты шею постоянно трогаешь. И плечо. Шейный хондроз? Болит?
Он помолчал, пристально глядя на дорогу. Потом, словно опомнившись.
- Не. Нет никакого хондроза. Так. Просто привычка дурацкая. У меня ничего не болит.
Не болит. Ноет.
____________
- Варвара, я тебя оставлю ненадолго. Надо кое-что лично проконтролировать.
Варя пожала плечами. Его ресторан, в конце концов. Мало ли. А она хоть в зеркальце на себя посмотрит. Может быть, что-то даже исправит – не оставляет ощущение, что выглядит она так себе. На троечку.
Успела припудрить нос, проинспектировать глаза на предмет осыпавшейся туши, нахмуриться по поводу особо непослушных сегодня волос - ввиду кончившегося бальзама. Попробовала на скорую руку убрать пряди в косу. И в этот момент на плечи ей легли большие теплые ладони. Варя вздрогнула. Как она умудрилась не услышать, что Тихон вернулся?
А потом замерла. Даже дыхание затаила. Его пальцы разобрали наспех сплетенную косу. И принялись…
- Кто так косы плетет, Варвара Глебовна?
Она не смогла ответить, даже если бы в голову пришли подходящие слова. Вообще, больше всего сейчас хотелось застонать от удовольствия. От того, как его пальцы неспешно трогают голову, перебирают волосы. Он… он что, в самом деле, плетет ей косу?
Стон разочарования удалось подавить чудом – когда Тихон убрал руки.
- Ну вот, - раздалось из-за спины удовлетворенное. – Теперь у нас вид приятный и аккуратный, как сказал папаша, отрубив сынишке голову, чтобы излечить его от косоглазия.
Спасибо тебе сердечное, Тихон Аристархович. За волшебные прикосновения рук. За то, что заплел косу. А больше всего – за эти слова, которые рассеяли неуместное волшебство.
- Да вы просто король метафор, Тихон Аристархович!
- Это не я король. А Диккенс. Фраза принадлежит Сэмюэлю Уэллеру из «Записок Пиквикского клуба», - Тихон устроился напротив нее.
- А синей книжкой было, видимо, полное собрание сочинений английского классика?
- Не, - помотал головой Тихон. – Это Михал Саныч у нас за работой любит в паузах на кухне почитывать классика. И фразы этого Уэллера у него на каждый случай жизни припасены. Так что весь ресторан уже в курсе. Вот так-то… Варежка.
