– Вы, не могли бы немного подождать? – обратился директор к посетителю, внимательно наблюдавшему происходящее со своего места возле рабочего стола.
– Конечно. Конечно, – с готовностью вскочил тот на ноги.
– Я угощу, вас, чаем, – любезно улыбнулась ему секретарша, устанавливая возле девушки стакан воды и чашку чая.
– Спасибо.
Вместе они и вышли.
Оставшись без посторонних, дочь Ивана Ивановича почти расплакалась.
– Представляешь, он даже книжек никаких не читает. Ему это не интересно. Смотрит только свои дурацкие кассеты. Эти ужасные боевики. Где все время кого-то убивают, – взволнованно рассказывала она, запивая близкие слезы холодной водой, – У меня уже голова болит от этих его боевиков. Всё время пальба. Он ничем не интересуется. На уме одни цены. Цены на всё. Что бы у него не спросили. Он всегда всему знает цену. Как же так можно?
– Я поговорю с ним. Обязательно поговорю, – пытался успокоить её отец.
– Что толку с ним говорить. Ему нужно вернуться в институт. Забери у него деньги.
– Как, ты, себе это представляешь?
– Возьми и забери. Ты же можешь? – с мольбой в глазах посмотрела на него дочь.
– Он достаточно взрослый человек, чтобы понимать, что делать. И потом… это же работа. Это же ради вашего будущего. Вспомни, как нам было трудно пока я не… Впрочем, ты, этого помнить не можешь. Ты тогда была очень маленькой. Мужчина должен уметь обеспечить свою семью, – Иван Иванович чувствовал себя крайне неудобно. И не потому, что дочь неожиданно примчалась к нему на работу в расстроенных чувствах, а от того, что случилось это в присутствии совершенно постороннего человека, да ещё в такое неподходящее для семейных разборок время. Не могла вечера подождать? Он вообще не любил смешивать работу с семейными проблемами и всячески старался избегать подобных ситуаций. И вот не получилось. Вырвалось. Полетело. Теперь начнут обсуждать на всех перекрестках, обсасывать, смаковать, ставить оценки. Трепать его доброе имя. Скверно. Очень скверно получилось. И не то скверно, что у дочери никак не могут сложиться отношения с её молодым человеком. А то, что его маленькие семейные тайны стали вдруг достоянием широкой общественности. Да ещё этого парня, неизвестно откуда, вдруг, взявшегося. Хотя, может он ничего и не понял. Это же совершенно его не касается. Может не стоит вообще обращать на него внимание?
– Ладно. Всё образуется. У нас с твоей мамой тоже не сразу всё сложилось. Но, как видишь, ничего, живём. И у тебя сложится. Надо только немного потерпеть. Я с ним поговорю. Понимаешь, сейчас время такое. Все бизнесом занялись. Стараются денег заработать. Это же хорошо, когда в доме достаток. Он человек энергичный, занятой. Пять киосков – это не шутка. Времени на них надо много. Он ещё два собирается поставить. Возле рынка. А как работать? Ни на кого же нельзя положиться. Кругом мошенники и воры. И мне надо работать. Люди ждут. Давай. Потом поговорим. Уладим всё. Успокойся, – утешал он, прекрасно понимая, что не всё так просто, как кажется, но искренне надеясь, что всё само собой как-нибудь сложится, или мать, как обычно, устроит. Устроила же она это знакомство. Стало быть, ей и разруливать теперь образовавшуюся ситуацию. В конце концов, не он сосватал дочери этого человека, а она. Пригласила общих знакомых, что называется «на чай», людей приличных и состоятельных, свела в перспективную, по её мнению, партию, вот теперь пусть и разбирается.
