Муниципальный полицейский добродушно выслушал наши бредни о потере денег.
– Где же вы их потеряли? – спросил он.
– На Гран Виа… или на Пуэрта дель Соль, – сказал я. Это, вообще-то, прозвучало удачно. Гран Виа – один из главных проспектов Мадрида, и публика там попадается самая разная – как и на площади Пуэрта дель Соль.
– На Гран Виа? – усмехнулся полицейский. – Не потеряли вы, а украли их у вас, ребята! Там полно воров.
Полицейский, конечно, спросил, почему у меня вместо паспорта копия. Я рассказал ему, как было дело. Полицейский удивился: как так, в российском консульстве не оказали помощи российским гражданам? Да ещё и паспорт в залог?
– Вашему консулу неплохо бы набить морду, – сообщил он нам.
В это время прибыла машина «Полисии Насьональ». Новые полицейские посмотрели на нас весьма мрачно. Ясное дело – их разбудили под утро из-за двух русских идиотов, скитающихся без денег по Мадриду, который им, видите ли, очень нравится. Наши документы вновь подверглись тщательной проверке; увидев копию паспорта, национальный полицейский сердито спросил, что это такое; объяснения ему давал уже «наш» первый полицейский; национальщик матерно выругался7. С нами «Полисия Насьональ», впрочем, разговаривала корректно.
Попрощавшись с нами и сдав нас «националке», «Полисия Мунисипаль» уехала. Из здания «скорой помощи» навстречу нам уже бежали вызванные полицией медики. Добродушные улыбающиеся медики пригласили нас зайти и угостили холодной кока-колой. «Полисия Насьональ», впрочем, не собиралась канителиться с нами до утра и не дала нам как следует поговорить с этими милыми людьми. Следуя указаниям полицейских, мы сели на заднее сиденье их машины, и полицейский захлопнул за нами дверцу.
Затем нас куда-то повезли. Полицейские быстро гнали свой «рено» и время от времени поглядывали на нас в зеркальце.
«Интересно, куда же нас везут?» – гадали мы с Шоссом. Мы сошлись во мнении, что хоть и в участок, лишь бы под крышу.
«Сан Исидро». Полиция привезла нас к длинному двухэтажному зданию с чёрными железными воротами. Внутри был мощёный плитами двор, окружённый зданиями, точней, то был патио – двор внутри дома. Справа от входа мерцали огоньками автоматы, в которых можно было купить сигареты, кофе и кока-колу. Слева ярко светилось окно вахты. Служитель в белом халате записал наши данные в свои формуляры и велел сдать наши сумку и рюкзак в консигну – камеру хранения.
Отделавшись от нас, полицейские уже вполне дружелюбно попрощались с нами за руку и ушли, тщательно прикрыв за собой железную дверь.
Служитель угостил нас горячим молоком и сладким печеньем. С удовольствием закусывая, как у стойки бара, возле окна вахты, мы слышали доносившиеся с улицы голоса ещё не уехавших полицейских – они, очевидно, перекуривали – и мелодическое журчание полицейских раций, впоследствии ставшее для нас столь хорошо известным и родным.
Когда мы поели, дежурный взял фонарик и повёл нас через двор в здание. Мы поднялись на второй этаж. Вдоль коридора, освещённого тусклыми ночными лампочками, тянулся ряд дверей. Двери эти не имели замков, в них были застеклённые окошечки; рядом с каждой дверью висела табличка с надписью «Дормиторио»8 и номером, например, С-4.
В коридоре чувствовался больничный запах дезинфекции. Открывая по очереди все двери, дежурный освещал ярким лучом фонарика спящих людей. Найдя свободное место, он указал на него Шоссу и велел ему ложиться спать, а меня повёл дальше. Свободная кровать для меня нашлась в другой комнате. Всего здесь были четыре койки, три из которых были заняты.
