Он хотел растоптать человека так убедительно, что смотреть на него было противно.
Женщина осторожно спросила:
– И кто же это?
– Некто Вилор Щукин. Слышала про такого?
Она вздрогнула и прикусила губу. Нервно нащупав пульт дистанционного управления, уменьшила громкость звука на телевизоре. Привстала с дивана, свесив ноги на пол, внимательно и зло посмотрела на своего мужа, но не ответила. Он что-то печатал, выбивая на клавиатуре противные звуки. На секунду оторвавшись, наивным тоном, будто ребенок спросил:
– Милая, я спросил, слышала про такого?
Женщина совсем погрустнела. Поправив прическу рукой, она, опустив глаза в пол, нашарила ногами тапочки. Тихо и неохотно ответила:
– Щукин? Слышала. Но говорят, он вроде хорошо пишет. Вон и вечера собирает, что за последнее время редкость.
– Да то-то и оно! – довольно и уверено прикрикнул он. – Собирает. А читает, что? Свою ересь?! Тоже мне Евтушенко нашелся!
Женщина встала с дивана, подойдя к окну, посмотрела вдаль. Он заметил, что она нервничает и, подозрительным тоном спросил:
– Милая. Что с тобой?
– Да так, ничего… – она словно огрызнулась.
Ему это не понравилось.
Мужчина встал из-за стола и подошел к супруге. Попытался ее обнять, но жена отстранилась. Но он поймал ее насильно, притянув к себе, прошептал требовательно на ухо:
– Нет, что-то случилось! Ты, что грустной стала?
– А, что он, там написал, этот Щукин, за что ты его так не любишь? – фыркнула женщина.
– Тебе, что действительно интересно? Странно, это впервые, когда ты интересуешься содержанием моей статьи и творчеством авторов, которых я разбираю. Странно.
– Чего, тут, странного? Сам ведь хотел, чтобы я хоть как-то участвовала и в твоем творчестве?! Ведь критика, как ты сам говоришь, это тоже творчество?!
Мужчина самодовольно кивнул головой, улыбаясь, ласково сказал:
– Ну, спасибо милая, не ожидал, что ты вот так. Спасибо! Думал, что тебе все равно, что я там пишу. А ты, вон, как?! Извини, что плохо думал, – он, расслабил объятья и, она вырвалась.
Медленно подошла к столу и взглянула на монитор компьютера. Прочитала несколько предложений написанного мужем текста и требовательно спросила:
– Так, что он написал?
– Кто?
– Ну, это твой Щукин?
Мужчина пожал плечами. Тоже подошел к столу, взяв листок, пробежал по нему глазами. Женщина внимательно следила за ним и ждала. Супруг тяжело вздохнул и, криво ухмыльнувшись, противным голосом проскрипел:
– А Щукин, Щукин это Щукин. Ну вот, например, послушай:
Нам хирурга не надо —
Мы и так перерезаны!
Как снаряды от «Града»
Булки хлеба нарезаны.
И парнишка из Курска
Нет ему девятнадцати,
Но стреляет из ПТУРСов
Вертолет сто семнадцатый…
Я упал в этот снег,
Просто доля такая
Лишь короткий пробег —
Вот и пуля шальная…
Эх, российский народ!
Сколько вас, недобитых?
Но строчит пулемет!
Будут цинки залиты…
Не смотря ни на, что
Тихо плачут их матери
Потому, что сынок —
Вновь лежит в Медсанбате…
Но, а мне ли судить?
Для чего это надо?
Толи пуля найдет,
Толи плачет награда…
Ну и как это тебе? А набор слов? Просто графоманство какое-то! А его еще за рубежом переводят. Позор! Нет, надо в корни истребить этого выскочку! Писать он решил?! Сборники издает! Да издатели, после моей статьи его и в кабинет-то не пустят!
Женщина посмотрела на него с презрением и грустно сказала:
– Странно, а мне понравилось…
Мужчина не выдержал.
Он опять заорал так, что зазвенели подвески на люстре. Хрусталь не терпел такого шума:
