– Да у нас, собственно, работа такая, – развела я руками. – Любого подозреваешь. Вот даже Ларикова можно подозревать. Так что это, конечно, неприятно, но привыкнуть можно!
– Да нет, – сказала она. – Это другое… Когда ты в какой-то момент ловишь себя на том, что твои подозрения переходят в ненависть. Поэтому я справилась с собой, тем более что писем больше не было, и даже начала приходить в себя, забывая об этой гнусности, как вдруг оно пришло снова. Еще хуже, чем первое. И пришло в тот момент, когда мы с Витькой вернулись из Голландии!
Она закурила:
– Ну так вот… Витька – это мой бывший бойфренд. Голландия была его идеей. Он видел, что я постарела от всей этой истории, и решил, что мне надо развеяться. Пришел как-то раз и спросил, в какую бы страну я хотела съездить. Я ляпнула про Голландию, а он, как добрый джинн, через пару дней принес путевки! Мы провели там несколько совершенно ослепительных дней – и вернулась я отдохнувшая, полностью забывшая про все волнения. Витька тоже был счастлив. Теперь представьте, что было дальше…
– Ты полезла в чертов ящик и достала письмо, – мрачно сказала я.
– Вот! – торжественно кивнула она. – Именно так! И на этот раз там было только две строчки. Из детской книжки вырезанные… «Оторвали Мишке лапу – наша Таня громко плачет!» Я даже расхохоталась! Правда, смех быстренько перешел в истерику… Конечно, у меня появилась смутная догадка, что сии послания приходят в самые счастливые моменты моей жизни. Все началось по новой. Я всматривалась в лица своих друзей и особенно подруг, пытаясь понять, кто же это меня, бедненькую, так ненавидит? Как вы сами понимаете, лица их были честны и невинны, а я твердо постановила больше никогда не испытывать легкомысленных приступов счастья, поскольку они напрямую связаны с этими посланиями…
– Ну, судя по их количеству, ты следовала этому недолго, – с сомнением заметила я, смотря на довольно-таки внушительную стопку.
– Знаешь, Сашенька, человек обладает такими глупыми качествами, как забывчивость и легкомыслие. Поэтому у меня, как ни старалась, ничего не вышло! А потом… так уж получилось, что я, как нарочно, стала еще счастливее! Потому что я встретила Андрей Никитича…
И меня просто забомбили этими посланиями. Как из канализации испорченной, честное слово!
Она раздавила окурок в пепельнице с таким видом, будто это был автор тех «нетленок», что сейчас лежали у нас на столе.
– Вот тут уж у меня пошел мороз по коже, – тихо сказала она. – И дело совсем не в последнем фото. Дело в том, что эта гадина явно не собирается успокаиваться. Последние письма вообще потрясающие… Например, вот эта вырезка. «Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?» Или…
Она порылась и достала новый «шедевр»:
– Вот. Сами посмотрите.
Я взяла в руки листок и присвистнула.
Надо же, он ведь не поленился даже испортить хорошую книжку! Кажется, это из детективов Николаса Блейка. Насколько мне известно, сейчас таких уже не издают.
Страница была немного пожелтевшей от времени, но я очень хорошо знала эту книжку – у меня была точь-в-точь такая же. Тысяча девятьсот семьдесят пятый год…
Кстати, редкость! Но он не постеснялся оторвать титульный лист с заглавием!
«Я буду полностью оправдан за убийство».
Ни много ни мало… Да уж, хорошенькое обещаньице!
* * *
– Таня, – спросила я, возвращая это послание, – но почему вы все-таки не пойдете в милицию? Понимаете, всех этих писем хватит на очень хорошенькое, толстое уголовное дельце.
