Девочки были абсолютно наивны и общительны. Наивны они были ровно до той черты, за которой начиналась холодная подозрительность, но и наличие самой этой черты являлось тайной, которую они никому не приоткрывали. О прочем они с удовольствием беседовали со взрослыми дядями и тётями, а те их с удовольствием слушали, поскольку они рассказывали о том, что интересно и детям, и взрослым – о том, что такое право, как его применять, как и к кому оно применяется само – как говорили девочки – «объективно», а также кое-что из философии и политэкономии – в основном то, что взрослые дяди и тёти раньше не слышали, особенно в контексте тех диалектических связей, в которых девочки любили освещать эти вопросы. Больше всего они, конечно, любили долго и подробно отвечать на вопрос: «Зачем же вы это сделали?!» – так, чтобы у спросившего кулаки зачесались сделать то же самое.
Девочки, конечно, дружили. Та из них, которая жила в далёком городе, часто приезжала в Москву и, когда ей позволяли партийные дела, подолгу гостила у своей подружки. Чтобы не было скучно, они обычно занимали себя разными бытовыми шалостями, пока мама московской девочки – чтобы не перегружать дальнейший текст, буду называть её просто мама – была на работе.
Очень интересно было прибрать квартиру, чтобы она радовалась, когда придёт, но особенно забавно было приготовить обед прямо к её приходу со смены. Это требовало примерно такой же изобретательности, как и игра в кукольный домик, поскольку мама работала очень хорошо и то, что она делала, у всех было, а дяди в правительстве и банках, которые хотели сделать так, чтобы у всех были деньги, со своей работой явно не справлялись и деньги были не у всех.
Одной из весёлых шалостей была подготовка передач в тюрьму своим старшим товарищам, которым уже можно было сидеть в тюрьме. Вот только недавно друзья приходили в гости, а теперь их ждали, чтобы послушать те занимательные, но немного жутковатые истории, которые они оттуда привезут.
Конечно, детям лень всё время шалить, и во время этой лени девочки штудировали толстые тома из домашней библиотеки, содержание которых было понятно только им, и с удовольствием пересказывали прочитанное на любую, только что пришедшую в голову, тему. Нравоучения старших они слушали всегда со вниманием, особенно про то, как нужно аккуратно оборудовать блокпосты и про правила поведения на следствии.
В школу девочки иногда ходили, каждая в свою, конечно, и все были этому очень рады – тому, что иногда. Вели они себя очень хорошо, с той же уверенностью, с которой капитаны дальнего плавания ведут свои корабли. Их ставили всем в пример, по крайней мере, после задержаний, и их мам старались никогда не вызывать в школу, чтобы заставить краснеть за их поведение, потому что очень жить хотелось – не так, чтобы совсем жить, а так, чтобы не мучила совесть.
# Вели они себя очень хорошо, с той же уверенностью, с которой капитаны дальнего плавания ведут свои корабли
Я точно не могу сказать, как девочки учились, история это умалчивает, но, скорее всего, учиться им было некогда, потому что с 91-го года все учебники у нас испортились, почему-то всё нужное из них исчезло, а то, что было написано – было написано неправильно. Поэтому девочкам всё время приходилось исправлять эти досадные ошибки и предостерегать учителей от излишней доверчивости в отношении программ и учебников.
