– Ну вот, – подумал он. – Вроде бы все. Пойду, посмотрю, что там у нее есть.
Открыв тумбочку, где у дочери лежала праздничная посуда, и бывало что-то из спиртного. Достал початую бутылку водки «Онегин», которая осталась с прошлого его приезда на Новый год, и налил в граненую рюмку на ножке, считавшейся его.
В эту минуту в замке входной двери дважды повернулся ключ и дверь отворилась.
– Ма-а, ты почему дома? – раздался глухой с нотками баса голос.
– А это не мама, это я сюрпризом!
– Де-ед! Это ты! Да… мама ничего не говорила и ты… и правда сюрприз, надеюсь все хорошо?
Мальчик сбросил кроссовки, и обнял деда, который стоял перед ним в прихожей все еще с рюмкой в руке.
– Да обожди же ты, пролью сейчас! – засмеялся дед.
– О, ты меня водочкой встречаешь! – засмеялся в ответ юноша.
– Да, вот только налил и ты. Давай мой руки скорее, обед на столе!
Парень вошел на кухню, дед, хлопотавший возле плиты, обернулся и обнял внука.
– Ну, здравствуй Ванька, соскучился вот, взял отпуск и к вам. А то у тебя потом лагеря начнутся, я тебя и не увижу.
– Я очень рад тебя видеть, дед! – произнес юноша, поправив челку.
– Садись, садись!
– Караси мои любимые, где ты их достал-то, мама говорит, еще пока не продаются.
– Места надо знать, – хитро улыбнулся Иван Ильич, поднес рюмку ко рту. – Ну, будем здоровы!
– Будем, будем! Так что, мама не знает, что ты приехал?
Дед улыбнулся и покачал головой.
– Ты круто-ой!
– А что мама, когда придет?
Внук пожал плечами:
– До вечера на работе, потом может, встретится с кем, да я ей сейчас напишу!
– Погоди, не торопись, пусть я ей тоже буду сюрпризом.
Иван Ильич, высокий красавец, широкоплечий с убранными наверх роскошными для его возраста волнистыми и даже еще не седыми волосами. Человек эстетического телосложения, который никогда ничего не делал и даже не задумывался над своим внешним видом, просто любил движение, не чурался физической работы, был жаден до жизни во всех ее проявлениях. Получив сообщение от внука, которое его расстроило и взволновало. Мужчина не любил переписываться, живой разговор его привлекал куда больше, и внук знал об этом. Дед был немногословным человеком, как-то так получалось, что он был скорее слушателем, ему многие хотели раскрыться. Обычно на чье либо повествование у него находился или правильный анекдот, или добрая пара – тройка слов, которые делали свое благое дело. Но не в этот раз.
Внук написал про то, что вокруг много фальши, про то, что не знает чем заняться в будущем, хотя уже десятый класс и еще про то, что он – его дед, главная надежда и опора, чего не случилось ни с мамой, ни с приходящим время от времени отцом.
Иван Ильич, хотел в свойственной ему ироничной манере ответить, что даже одна опора в жизни для человека, это немало, так что расстраиваться нечего. Но делать этого не стал.
– Знаешь, – сказал Иван Ильич, – хочу этот отпуск провести в горах.
– Это что значит, что ты сегодня – завтра уедешь? – по выражению глаз и голоса было видно, что Ваня огорчился.
– Да, завтра.
Ваня встал из-за стола и подошел к окну. Но дед добавил:
– Мы едем вместе, у тебя есть время на сборы, и доделать какие-то важные, не ждущие отложения, дела. Самолет завтра в девять утра.
Парень повернулся к деду, бледное лицо его не проявляло эмоций.
– Ванька, ну что ты смотришь на меня как автопортрет Рафаэля?
– Дед, ты издеваешься?
– Ой, а сейчас так смотришь будто женщина, держащая плод!
