– Так мы их сами делаем!
– Вот и прекрасно, сделаете мне? Сколько это будет стоить?
– Берем втулку, – продавец говорил глядя в стену, – потом ставим спицы, – прошелся по магазину, осмысленно заглянул под стол и… забыл про меня.
– Кхм, эээ, так и сколько будет стоить ваша работа?
– Двенадцать.
– Чего двенадцать? – я начал потихоньку перемещаться к двери.
– Триста шестьдесят.
– За все?
– Хозяин наш в тюрьму сел, – продавец обвел взглядом полки, повернулся ко мне спиной.
– Не вовремя, как не вовремя. Подругу свою избил.
После этого вышел из магазина и обреченно зашагал куда-то вдаль…
Противозаконная горизонталь
Задумывались ли вы о том, что в современном обществе существует негативное отношение к горизонтальному положению человеческого тела?
Проведите опыт – остановитесь в любом месте, где присутствуют люди. Если это только не проезжая часть – с вами ничего не случится. А потом попробуйте лечь – в музее, поликлинике, на улице, возле здания парламента, на вокзале. И вы – удивительное дело – сразу попадёте в незаконную жизненную ситуацию. Почему так? Какими законами это определяется? Я, например, лежание предпочитаю стоянию и хождению.
Более того, как показывает практика – свободно лежащий человек более противозаконен ночью, нежели днем. Что не укладывается ни в какие рамки и противоречит анатомическим потребностям человека и нормам международного права. А ведь навык свободно-праздного общественного лежания был утерян относительно недавно – вспомните древнюю Грецию, где возлежание было настоящим искусством:
«Ели древние греки лежа, точнее, возлежав, и не на обычных спальных ложах, а на особых сиденьях-апоклинтрах (от слова „апоклино“ – „разгибаю корпус, спину“). Апоклинтры были сделаны так, чтобы сидящим на них людям практически вообще не нужно было бы двигаться»
Разогнутое свободно-лежащее человеческое тело чувствует себя намного комфортнее, чем скрюченное на стульях, скамейках и креслах. А как легко и радостно работалось бы возлежащим на барских полатях чиновникам – даже и представить трудно. И не только им. Возлежать могли бы и врачи, и офисный персонал, и даже полицейские на диванах с мигалками.
Массовое лежание оздоровило бы экономику и улучшило криминогенную ситуацию. Ибо лежащий человек добрее стоящего, он менее склонен к агрессии, он здоровее и – как следствие – более успешен.
Воскликнем же вслед за поэтом: «Где плюшевые красные диваны?»
А правда, где?
На яффском блошином рынке, посреди развалов бесценного трёхкопеечного антиквариата, мне попался тёмно-зелёный том Большой советской энциклопедии. Старый, потёртый, пыльный, пахнущий знаниями иных времён. И я вспомнил всё, ну, или почти все, потому как многое забывается, иногда так сильно, что я готов воскликнуть вслед за моей бабушкой: «я забыла больше, чем ты сейчас знаешь!»
Энциклопедия же была настольной книгой моего детства. Очень рано я сообразил, что чтение беллетристики не имеет смысла, ибо практически не несёт ценной информации об окружающем мире, и поэтому переключился на энциклопедии. Но и здесь жизнь преподала мне урок, – знания почерпнутые из книги не дают полного представления о способах использования самой книги. А дело было так.
Я спал сном праведника вместе со своей молодой подругой, пока меня не разбудил истошный крик: «комарики! везде комарики! убей их!» Затем зажегся свет и моя рыдающая половинка выпихнула меня из кровати на бой с комарами. Я был сонным и ещё очень неопытным молодым человеком, поэтому глубоко задумался о происходящем. О такой ситуации не говорилось в энциклопедиях и я растерялся. – Комарики, меня кусаю комарики, – рыдала подруга и это рыдание каким-то доселе неизвестным мне способом полностью лишало меня здравомыслия. Потолки у нас были высокие, за три метра, и хитрые комары сидели именно там, на недосягаемой высоте. Да, комары хитро выжидали, подруга плакала, я стоял посреди комнаты в семейных трусах и стремительно погружался в экзистенциальное отчаяние.
