Он вспомнил, как они начали разговор, как будто знали друг друга всю жизнь. Тогда он подумал: Что если я потеряю это?
Эти воспоминания были такими яркими, что мысль о том, что его выбор может поставить их отношения под угрозу, отозвалась болью в груди.
– Я всё обдумаю, обещаю, – сказал он, пытаясь сглотнуть комок в горле. Его слова едва вырвались, но они звучали искренне, и он был благодарен, что она осталась с ним в этот момент. – Спасибо, что выслушала меня.
– Подумай, – сказала она мягко, но в её голосе была скрытая настойчивость. Она собрала посуду, её движения стали размеренными и точными, будто каждое действие было частью чего-то важного. Поставив тарелку в раковину, она замерла, сложила руки и, едва слышно, добавила: – Подумай, пожалуйста.
Затем она ушла в другую комнату, оставив его одного.
Филипп остался сидеть на кухне, не в силах оторваться от своих дрожащих рук. Он понимал, что теперь никто не сможет решить за него. Ни Ева, которая так боялась перемен, ни Арсений, чьи мечты казались столь ясными и однозначными. Всё зависело от него. Ему нужно было выбрать – остаться учителем или рискнуть всем ради своей мечты, зная, что цена может быть слишком высока.
Филипп ощущал, как его разум разрывается между привычной, безопасной жизнью и манящей, но опасной свободой, которую обещал Арсений. Свобода – шанс, который выпадает раз в жизни, но с какой ценой? Мысли о будущем терзали его, как остриё ножа, вскрывая каждый уголок сомнений. Вместо ясности он видел лишь туман, в котором не было никаких гарантий. Боясь сделать шаг, он все же чувствовал, как его душа тянет к этому неизвестному пути. Возможно, ни один из путей не приведёт к счастью. Возможно, он всего лишь выбирает, чем ему пожертвовать.И самое болезненное – он не знал, существует ли вообще в этом мире что-то, способное заполнить ту пустоту, которая с каждым днем становилась всё более необъятной, как пустой океан, поглощая всё его существо. Он не знал, что искать, и, главное, с кем идти этим мракоподобным путём
Получив новость о том, что дед пришёл в себя, Арсений сразу же направился к нему. Пройдя через шумный ресепшен больницы, где пахло дезинфицирующими средствами и слышались тихие разговоры, он двинулся к палате, чувствуя нарастающее напряжение. Сердце Арсения колотилось, а мысли путались, предчувствуя тяжёлый разговор. Что скажет дед? Насколько всё плохо? Каждый шаг приближал его к ответам, но одновременно пугал неизбежностью. Шаги Арсения отдавались эхом в пустом коридоре. Каждый шаг словно тянулся, и в его ушах всё сильнее звучал гул, не оставляющий места для других мыслей. Все его мысли сосредоточились на одном – увидеть деда.
Остановившись перед дверью палаты, Арсений почувствовал, как его ладони потеют. Он не знал, что сказать, как себя вести. Столько лет прошло, а теперь он стоял перед этим человеком – чужим и своим одновременно
Войдя внутрь, он увидел его лежащим на койке. Тот выглядел обессиленным: лицо было бледным, глаза запавшими, а руки дрожали, будто даже удержание их на покрывале требовало невероятных усилий. Когда Арсений увидел эти запавшие глаза и побледневшие черты, внутри него вспыхнула мысль: сколько боли дед вынес молча? Сколько раз он просто не замечал этого, слишком увлечённый своей работой и достижениями? Чувство вины, забытое и давнее, поднялось в нём, как тень прошлого, напоминая о всех упущенных моментах – недосказанных словах, несделанных звонках, о том, что он променял время с близкими на свои амбиции.
