Серёга подмигивает соседу: «Спасибо, Толян, что подсказал газеты под матрац подстелить, снизу не продувало».
«То-то, а то спорил!» – Толян довольно улыбается, его узкие корейские глаза превращаются в щелочки.
«Гарный хлопчик», – старшина привстал на носочках: «Быстрей! Внизу дежурный ахфицер! Рота! Направо, на выход!» – он один сейчас доволен жизнью. Сотни рабочих башмаков, хлюпая и растирая до крови ноги, гремят по лестничным пролётам.
Медленнее, медленнее надо спускаться. Время прогулки ограниченно и лучше потратить его на лестнице. Жгучий морозный ветер сковывает тело, рота сбилась в кучу, идти нас теперь никто не заставит.
«Старшина! Веди роту в общежитие!» – дежурный капитан третьего ранга трет свои замёрзшие уши.
А как тепло в промёрзшем до основания коридоре!
Теперь умываться.
Вода храниться в пустых корпусах аккумуляторов от подводных лодок. Это такие высокие узкие чёрные эбонитовые ящики высотой с метр. Туда её носят с единственной ещё действующей колонки на улице, а вот туалет….
Он, теоретически, закрыт. Воды нет. А в учебном корпусе он закрыт по факту.
Опять построение, за завтрак. До столовой с полкилометра. Ветер и мороз сошли с ума.
Снега нет. Мелкий щебень и песок бьёт в лицо. Шинель, похоже, сделана из ситца.
Бочковой чай, чёрный хлеб, тридцать грамм масла, манная слипшаяся каша на воде. Нас кормят на один рубль и одну копейку в день. Всё моментально влетает через рот в желудок.
На весь завтрак – десять минут.
Одеваемся. Какому-то бедолаге не повезло – пропала его шинель. Ветер свищет и воет. Эгершельд! Голый горбатый мыс между бухтой Золотой Рог и заливом Петра Великого.
Опять на своём родном пятом этаже. Конспекты, учебники, ручки с замёрзшей пастой. Теперь в учебный корпус – грызть науку. Первая пара – английский. Центровой предмет, его нам долбить все годы учёбы и сдавать на Госсах.
Витёк суетится с новой идеей: «А давайте сегодня англичанке ответим по-другому! Она нам – хау ду ю ду, а мы ей – ви а глед ту си ю. А что, складно и красиво! Она посмеется, и, смотришь, без двоек проскочим».
Он стройный, смазливый парень, видать знает толк в женщинах. Мы репетируем. Звонок. стремительно влетает «англичанка», дежурный по-английски отдаёт рапорт, проходит к столу и в нашу сторону: «Хау ду ю ду», начинает привычно садиться и…. столбенеет, слыша наш экспромт.
Шутка не прошла.
Она сначала краснеет, а потом её лицо становится бледным, лишь красные пятна на скулах: «Что? Рады меня видеть? Ну, ладно, юмористы, посмотрим, что вы знаете!»
Наверное, мы знали мало. Лучший из нас получил всего две двойки… Да, Витку ещё долго изучать женщин.
Вторая пара – наша мечта! История КПСС. Лекция. Аудитория этой кафедры сделана амфитеатром, а глубокие, глухие парты полукругом, идущие от стены к стене служат прекрасным гранд-отелем японского масштаба. Мы заваливаемся а эти парты-шкафы и сладко спим там, потому что на первом курсе больше всего хочется есть и спать. Спать даже больше.
Третья пара – высшая математика под названием математический анализ. Опять лекция. Надо просто писать и стараться не уснуть. Димон попал на «крючок», препод делает ему замечание. На первой зимней сессии он сгорит на этом предмете, трижды пытаясь его сдать.
«Иван Иваныч, я хочу быть курсантом!» – взмолится он, когда ему замаячит третий и последний неуд. Начальник кафедры ухмыльнётся: «А я хочу быть премьер-министром» и спокойно поставит ему роковую оценку, которая отправит Димыча за борт его мечты о море.
