Смеркалось. Поляки искали стог сена, чтобы отдохнуть. Увидели в поле группу людей, сидящих у костра. Ночь была холодной, шёл снег. Стах и Якуб решили подойти попросить еды. Риск умереть от голода и холода был больше, чем риск быть схваченными или убитыми.
– Вечер добрый, братья, – осторожно начал Стах.
– Здорово, коль не шутите, – ответили мужики, сидевшие у костра, одетые в солдатские шинели русской армии, но без оружия.
– Позвольте погреться у костра, – еле шевеля замёрзшими губами, произнёс Якуб.
– Садитесь, места в поле много, – пошутили мужики.
Якуб и Стах уселись у костра. Солдаты с недоумением их рассматривали. Штаны и сапоги солдатские, рубахи и зипуны крестьянские. Заросшие, оборванные, грязные.
– Откуда и куда путь держите, – спросил рыжий мужик, сидевший рядом со Стахом.
Стах и Якуб переглянулись, не зная, что говорить. Надоело бежать куда-то, врать всем, скрываться, и Стах решился.
– Сбежали мы из-под ареста, – откровенно признался он. – Теперь не знаем куда податься. Русские опять закуют или расстреляют за то, что сбежали, а австрияки расстреляют за то, что в русской армии служили. Вот и не знаем, куда нам теперь деться, везде мы преступники.
– А что такого натворили? За что арестовали вас? – поинтересовался рыжий.
– Стрелять отказались. Слух прошёл, что земляков, родичей наших австрияки в армию завербовали. В своих стрелять мы не захотели, – объяснил Стах.
– Если захотите нас сдать под стражу, мы сопротивляться не будем, – обречённо вздохнув, сказал Якуб.– Устали мы в бегах быть.
Солдаты переглянулись.
– И долго вы уже в бегах? – спросил усатый солдат с трубкой.
– Третий месяц, примерно. Со счёта уже сбились, – объяснил Якуб.
– Да уж, долгонько. Как медведи в лесу живёте, ничего не видите, ничего не знаете. Идите уже домой, хватит болтаться по свету. – Проговорил пожилой мужчина с лысиной.
– Как же мы вернёмся? Мы же с Польши. Там линия фронта. Мы пробовали, не пройти там. Прожектора даже ночью светят то и дело. Стреляют и те, и эти, – безрадостно сказал Якуб.
– Да не стреляет уже никто. Перемирие объявили, – весело объявил рыжий.
– Перемирие? – не поверил Стах.
– Русские с немцами, венграми и австрийцами переговоры ведут, – подтвердил рыжий.
– А УНР запротивилась , с Антантой хочет договориться сама, – пояснил лысый.
– Кто запротивился? – не понял Стах.
– Ну, вы совсем медведями стали. Правительство сменилось. Временное правительство свергли, теперь мы от России отделились и создали Украинскую народную республику, – объяснил лысый.
– И кто теперь правит? – не мог прийти в себя Стах.
– В России совет народных депутатов, а у нас Центральная Рада, – серьёзно, как учитель, рассказывал Лысый.
– А вы, значит, сейчас не воюете? – спросил Якуб.
–Там такие дела разворачиваются! – увлечённо перехватил инициативу Рыжий. – Наш главнокомандующий Петлюра ихнему, русскому главнокомандующему позвонил и прямо так и говорит: «Не подчиняется теперя Украина вашей ставке! У нас теперя своя жизнь, а у вас – своя!». Нету теперь Румынского и Юго-западного фронта, а есть самостоятельный Украинский фронт! И генерал у настеперя свой! Щербачёв его фамилия!
– Так Щербачёв Румынским фронтом раньше командовал, – не поверил Стах.
– А теперь всей Украинской армией. И русским он не подчиняется, а подчиняется Центральной Раде.
– Ну, и чему ты радуешься, дурень, – остановил его Лысый.
– Так как же, Украина теперь ни под кем не ходит, сама по себе теперь, – обиделся Рыжий.
