– От кого независимым? От Украины? – спросил поляк.
– От России, наверное, я точно не понял, – засмущался татарин.
– Да, теперь все друг от друга независимые. Каждый сам себе начальник. Слабые мы теперь стали, – начал сокрушаться русский офицер и сам испугался, что сказал такое при австрийцах.
– Мы этого не слышали, – засмеялись австрияки, – нам тоже воевать ой как надоело! Дети дома уже выросли. Вернёмся – не узнаем.
– Да и нам пора домой, – засуетился Стах. – Спасибо за курево, за чай.
– И за беседу спасибо, – подхватил Якуб, – не думал, что такое возможно, чтоб Русские, австрияки, поляки, украинцы вместе в одном окопе чай пили. Удачи всем! – попрощался Якуб.
– И жизни без войны! – закончил беседу Стах!
– Без войны! – чокнулись кружками с чаем бывшие враги.
19. Потеря.
– Саша, просыпайся,– посреди ночи разбудила Александру Орина.
– Что случилось? – подскочила Саша.
– Марине плохо, – ответила испуганная Орина.
– Так надо доктора, – недоумевала Саша.
– Она тебя зовёт, сходи, пожалуйста, Александра, – возник в дверях Семён.
Саша прикрылась одеялом, поперхнулась и закашлялась.
– Хорошо, сейчас оденусь.
Все вышли. Саша стала одеваться, ломая голову, зачем зовут её, если там нужен доктор.
Саша и Семён шли быстрым шагом по ночным улицам посёлка, снег поскрипывал под ногами, луна ярко светила. Всё было бы вполне романтично, если бы не цель визита, которая, собственно, была непонятна. Семён и Саша вошли в дом. Сашу проводили в комнату к Марине, Семён было ринулся следом, но его не пустили. Александра и мама Марины, тётя Забава, вошли в комнату. Света почти не было. Свеча стояла на маленьком столике, и две младшие сестрёнки Дана и Ждана дежурили у кровати больной. Марина металась, стонала, увидев вошедших, сказала:
– Мама, оставьте нас с Сашей одних и девчонок уведи.
Все покорно вышли. Было слышно, как они удерживают за дверью бунтующего Семёна.
– Что стряслось, Марина? – спросила испуганная стонами Саша.
– Плохо мне, Александра, – ответила Марина.
– Так врача надо срочно, – подскочила Саша.
– Сядь, не суетись. Того врача, что мне нужен, в нашей деревне нет.
Удивленная Саша молча села рядом и почувствовала, что кровать мокрая. Саша откинула одеяло и увидела, что простынь в крови, отшатнулась, собралась позвать на помощь, но Марина её остановила.
– Это по твоей части.
– По какой моей части? – не поняла Александра.
– Беременна я.
– Но ято тут при чём? – вскрикнула Саша.
– Не хочешь помочь, можешь уходить, но знай, что меня кроме тебя никто не спасёт.
Саша попыталась успокоиться, подошла к окну, но там не было её любимого ореха, который придавал силы и подбадривал. Луна светила, прокладывая светлые дорожки между деревьев. Саша поняла, что деваться ей некуда, сняла зипун, шаль.
– Рассказывай, что произошло? –жёстко спросила Саша. Жизнь, в очередной раз, не оставляла ей выбора. Её подташнивало от волнения, от груза ответственности, от страха, что она ничего не сможет сделать. Как же мало она знает! С людьми ей только однажды пришлось иметь дело, когда рожала Орина, а до этого принимала роды только у коров, да лошадей, да и то только в роли помощницы, всё делал отец.
– Вчера кровить начало, а сейчас, сама видишь, поток крови. Живот болит жутко, спина раскалывается, пить всё время хочется.
– А беременность сколько месяцев?
– Я точно не знаю.
– С анархистами развлекалась?
– Сука ты, Сашка. В такой момент издеваться! От Семёна я беременная. Я и уехала отсюда, чтобы ещё и этого ребёнка на него не вешать, но что-то плохо мне стало, рвало постоянно, вконец измучилась. А анархисты на месте не живут, всё куда-то едут.
