Память о преподобном Мартиниане Белозерском - страница 8

Древнерусский книжник, заканчивая рукопись, иногда в послесловии называл себя «грешным» или «недостойным рабом», скрывая свое имя тайнописью для того, чтобы «не всяк мог разгадать». Среди рукописных книг Кирилловой библиотеки есть рукопись Евангелия от Иоанна, где имя переписчика зашифровано криптографией и переводится как Алексей[29]. Должно быть, это тот самый Алексей Павлов, учивший Мартиниана грамоте, под руководством которого молодой инок начал осваивать и книжное искусство. В средневековой письменности было распространено несколько различных приемов тайнописи, где все согласные выписывались в две строки и заменялись в определенном порядке. Такие варианты тайнописи встречались еще в очень древних рукописях и известны с XIII века[30]. Мартиниан научился читать тайнопись, вероятно, также от Алексея Павлова, и сам использовал ее в своих рукописях. В «Сборнике слов и житий святых» из библиотеки Кирилло-Белозерского монастыря, подписанного также «Богородичник», рукой Мартиниана сделана приписка: «Владыко Господи, аще грешных благоволи спасти, благоволи, Господи, и мене, грешного, помиловати, писавшего сие (далее тайнописью) КК А НН РРНН ДД Н Ь ЮКК ДАААА ЩА»; тайнопись расшифровывается как «Мартинианища»[31]. Подписывая так свое имя, Мартиниан подражает старцу Кириллу, который в своих посланиях, например к князю Юрию Дмитриевичу, называл себя «Кирилище, чернечище грешный»[32].

Художественное оформление этой рукописи сделано также самим Мартинианом. На первой странице он сделал рисунок, подписанный: «Церковь соборная святых апостол». Рисунок сделан киноварью и подцвечен желтой, синей и зеленой красками. Точно такой же рисунок, только выполненный более уверенной рукой и отличающийся лучшими художественными достоинствами, имеется в рукописной Псалтири Христофора, с которой, вероятно, и копировал рисунок молодой книжник Мартиниан. Условное изображение второй по значению константинопольской церкви Святых Апостолов было распространено в греческих рукописных книгах, которые в переводах привозили на Русь, где они не только переписывались, но и копировалось их оформление[33].

«Сборник слов и житий святых» из библиотеки Кирилло-Белозерского монастыря, написанный и украшенный рукой Преподобного Мартиниана

Содержание Сборника отличается большим разнообразием, раскрывающим круг интересов его переписчиков. В нем, кроме слов на праздники святых, помещены апокрифы: полный текст «Первоевангелия апостола Иакова», «Сказание Афродитиана», «Севериана епископа Гевальского о древе спасенного креста, где обретеся и како бысть» и житие русских святых Бориса и Глеба. Еще одна статья Сборника, написанная большей частью рукой автора, подписавшегося «Мартинианища», озаглавлена «Епистолия на Римляны». Это одна из тех полемических статей, которые привозились на Русь в южнославянских переводах с византийских полемических сочинений. Интерес Мартиниана к подобным произведениям против латинства показывает его отношение к этой, ставшей популярной в то время, теме. Монастырские сборники XV века содержали полемические статьи, названия которых говорят как об их содержании, так и об отношении к латинству, например: «Исповедание вкратце, како отлучися от нас латыни», «Сказание вкратце ересем латынским»[34] и т. п.

Интерес русского монашества к церковной истории, где особое внимание обращалось на отпадение Западной Церкви от Вселенского Православия, был неразрывно связан с формированием политических взглядов на отношения с Римом в условиях усилившегося натиска турок на Византию, что стало причиной развернувшейся среди греков полемики об унии с латинской Церковью. Политические настроения монахов Кирилловой обители, сложившиеся еще при жизни их духовного наставника прп. Кирилла, окажут впоследствии решающее воздействие на русские исторические события сороковых годов ХУ века. Будущий игумен Трифон, постриженик и ученик прп. Кирилла, поддержит опального князя Василия Темного в его борьбе за великое княжение, помня о его делах по защите Православия, когда он решительно отверг попытку грека Исидора, рукоположенного в Константинополе в русского митрополита, присоединить к флорентийской унии, навязанной Римом, русскую митрополию. В дальнейшем заметную роль в событиях церковной истории суждено будет сыграть и будущему игумену Ферапонтова монастыря Мартиниану.