– За мной, мои панцири! В атаку!
– Какого хрена! – опешил Руни.
Девушка вскинула саблю над головой, развернула коня в сторону врагов, и поскакала на них.
Мы лишь раскрыли рты, не понимая, что происходит.
– Как думаете, потерять магнуса в первой же битве менее позорно, чем ходить с фиалкой на плече? – наконец вопросил Пикси.
– Я думаю, что это чуть менее позорно, чем потерять флаг, – ответил я. – Но в любом случае, нам конец.
Видимо, до капитана дошла та же мысль, потому что он повернулся к нам и хрипло заорал:
– Внимание! В атаку! Бегом! Марш!
И первым бросился за Фиалкой. Мы, как привязанные к кошачьему хвосту колотушки, помчались следом.
Вы когда-нибудь бегали в доспехах и с полной амуницией? А бегали так, чтобы обогнать скачущего впереди всадника? Так, чтобы не беречь себя, свои колени и легкие, а чтобы ломиться вперед будто бешеный кабан, дурея от грохота собственного дыхания в шлеме?
Я не знаю как это получилось, наверное, графиня все же попридержала коня, но первого ряда язычников мы достигли практически одновременно. Конь Дианы встал на дыбы, а наш стальной поток, разогнавшийся и не имеющий возможности остановиться, на полной скорости влетел в испуганно расступающихся дикарей. Я лишь успел различить разлетающиеся щепы от поломанных копий, перекошенные от ужаса лица и кровавые брызги. Чтобы не упасть, выставил впереди себя щит, тормозя о кого-то податливого, взревел, охваченный боевой ярости, и принялся орудовать мечом.
Это был не бой, а какая-то куча-мала. Я не знаю, сколько наших добежало до врага, у скольких после такого марафона еще остались силы, но в пылу драки я лишь мельком различал серые силуэты в мятых доспехах. Зато, не стесненный строем, бил всем, чем хотел – ребром щита, головой, коваными кулаками, локтями и коленями. Меня пытались повалить, содрать шлем, запихать в прорезь забрала кинжал – и у них это рано или поздно получилось бы, но тут налетели наша легкая пехота и пикинеры.
Противник дрогнул и побежал, роняя оружие. Следом последовала наша кавалерия.
Сквозь застилающий глаза пот я разглядел Диану, которая рыдала сидя на земле, и закрывала лицо ладонями. Потом, совершенно обессиленный, я повалился на спину и так пролежал не меньше часа, пока меня не нашел Руни.
Вечером мы встали лагерем возле финикового сада. Выставили охранение, поставили шатер походного штаба, натянули навесы для хирурга Зельца и для кузнеца Пепла. И к одному, и к другому сразу выстроилась очередь желающих залатать себя или свои разбитые доспехи.
Сумасшедшая атака Фиалки испугала наших диких друзей, и бунтовщики сбежали в свои горные деревни. Но будь на их месте более-менее толковая армия, нас бы попросту подняли на копья, покрошили бы в мелкий фарш. Так что, можно сказать, повезло. Но если графиня продолжить применять эту тактику бронированных забегов, то очень скоро от нас останутся рожки да ножки.
Я почесал рану под повязкой на боку, поморщился от прострела в плече.
В пылу боя не заметил, но меня всё же достали – на кирасе черными звездами красовались дыры от клевца, лопнуло несколько колец в кольчужном вороте, а на шлеме словно черти танцевали. Но я цел и невредим, если не считать мелких ссадин и синяков. В голове шумит, словно в вечернем кабаке, но жить можно.
После обеда я сел править своё железо, обстукивая его на плоском камне. Мимо проковылял Ариф, опираясь на рогатину. У него вылетело колено, и он из просто ворчливого деда превратился в старую злобную ящерицу, плюющуюся ядом в каждого встречного. Ему попался тащивший охапку хвороста пикинер, который не заметил хромого пехотинца и задел его ветками, отчего тут же стал объектом отборных проклятий.
