Они обе вздохнули, не отводя друг от друга глаз.
– А последние четыре года особенно и рассказывать про меня нечего… – сказала наконец Лиза.
– Что и к лучшему. Отсутствие новостей – хорошие новости, как Черчилль говорил.
– Ну его к чёрту, этого Черчилля, – скривилась Алина. – Знаешь, не ужилась я в этой Англии, особенно сейчас. Я уже больше года домой вернуться мечтала, с самого ноября, как на Украине эта заваруха началась, но никак не получалось, муж всё-таки. И работа. А когда в Европе вся эта русофобия поднялась, меня и вовсе разжигать стало, уж сама не знаю, как терпела. Да и Эд какой-то совсем другой сделался, разлады пошли, поняла, что не выдержу, чужое оно и есть чужое. Короче, развелась и уехала. Вот такие дела. А ты-то как?
– Я по-прежнему.
– Одна?
– Одна.
– Понятно, – нахмурилась Алина, – Ну ничего, теперь больше одна не будешь. Теперь я есть.
– Боже мой, – покачала головой Лиза. – Это просто чудо какое-то. Так не бывает. Да что же это за день сегодня такой чудесный… словно в сказке… фея палочкой взмахнула, или ангел пролетел.
О, да как же я забыла – точно ангел!
– Какой ещё ангел?
– Ангел. Мой ангел. – Она сунула руку в карман и извлекла маленькую фигурку. Поставила на стол и замолчала.
– Что это? – спросила Алина.
– Это мой ангел, – тихо повторила Лиза. – Погоди, не всё сразу, сейчас расскажу. Я теперь тебе всё о себе расскажу, Алиночка. Ты никуда не спешишь сегодня?
– Абсолютно. Специально в субботу с дачи удрала, чтоб с тобой увидеться. Погода собачья, хорошо хоть сосед подбросил. Представляешь, я, балда, торт везла, но в машине у него забыла. Звонила тебе, звонила – домашний не отвечает, а мобильного не знаю, вот и решила – экспромтом.
– А, ну да, я же домашний отключила, – с огорчением кивнула Лиза. – И мобильный, кстати, тоже. Чтоб не звонил никто. Знаешь, на самом деле, ты меня вообще сегодня случайно здесь застала, командировка неожиданно отменилась, а больше ничего придумать не удалось.
– В смысле?
– А в том смысле, что такой уж день сегодня. Не простой. Седьмое июня. Ну, давай-давай, вспоминай уже… – улыбнулась Лиза одними губами.
– Так… седьмое ию… вау!!! – закричала вдруг Алина и, вскочив с места, бросилась обнимать Лизу.
Кончилось тем, что проревели они обе минут двадцать, то и дело обнимаясь, пересаживаясь со стула на стул и без конца сморкаясь в бумажные салфетки.
Лиза, в последний раз шмыгнув носом, поднялась со стула и, собрав мокрые салфетки, кинула их в мусорное ведро под раковиной.
– Вот теперь я тебе сейчас всё рассказывать буду… – сказала она, возвращаясь обратно, – а ты слушай, раз уж мне так несказанно повезло сегодня. Пошли в комнату, там удобней, заберёмся на диван и – как в детстве, помнишь?..
Алина кивнула, машинально пощупав пальцем распухшие веки.
– Помню, Лизик… ещё бы не помнить… Сейчас всё расскажешь, и будем думать. Ты теперь ничего не бойся, мы уже вдвоём.
Лиза непроизвольно вздрогнула и, коротко выдохнув, отвела глаза в сторону.
– Ты чего? – спросила Алина.
– В тот день тётя Люба сказала то же самое…
В результате в комнату они отправились не вскоре. Пока совсем не кончились салфетки, а в кухню не явился Лариосик с заспанной физиономией, удивлённо уставившись на гостью.
– Ой, какой чудесный… – распахнула глаза Алина. – Снежный барсик… обожаю таких!
– Знакомьтесь. Привет от Льюиса Керролла, – улыбнулась Лиза. – Алина, это Лариосик. Лариосик, это Алина.
