Сентябрь катился к закату. Уже через месяц Осенние Деды. А там и Велесова ночь присыплет землю первым снежком.
Гостья не скучала. По-прежнему с удовольствием принимала участие во всех домашних делах. И была не в тягость домочадцам: она знала всю деревенскую работу без особой подсказки. Но и вечера в доме с ней стали веселей. Теперь уже никто не спешил расходиться после ужина. И затейница Леда Николаевна с загадочным видом выталкивала из-под стола невесть когда задвинутый ею туда дорожный ридикюль.
Порывшись в его поистине необъятных недрах, она извлекала под свет лампы красиво расшитый гладью мешочек, а уж из него под торжественное: «та-дам», расписную коробочку лото.
– Так-так-так, господа, тянем жребий: кто сегодня банкует? Кто сегодня кассу держит?
Начинали перебираться к столу, рассаживаться, выбирать карточки, трясти кошельки с мелочью. Вечер проходил замечательно, и все расходились довольные. А если выигрыш выпадал Степану Игнатьевичу, то домочадцы имели удовольствие послушать в его исполнении арию Мефистофеля с непременным: хо-хо-хо!
Всё было бы замечательно, если бы в воздухе не витала лёгкая паутинка ожидания. Какой-то недоговорённости.
Уже больше месяца семья с удовольствием принимая правила игры гостьи в добрую тётушку и подспудно ждала объяснений, понимая, что приезд её не случаен, и что гостья только выбирает момент для разговора, ради которого она приехала, но по каким-то, одной ей ведомым причинам, оттягивает его.
В одну из суббот, когда все собрались за ужином после бани, Леда попросила:
– Завтра начинаются Осенние Деды. Мне бы хотелось сходить на кладбище, проведать своих.
– Давай. Я блинов напеку, кутью сделаю, и сходим, – отозвалась Екатерина Васильевна.
– И я бы хотела попросить вас соблюсти все обряды этой недели. И даже воскресные.
Обряды этого тихого праздника уважения смерти, и поминания предков семья и так соблюдала: шли последние дни годового перехода и заручиться помощью предков было святым делом. Скоро на землю придёт зима. Долгих полгода за окнами будут трещать морозы, и бушевать метели. Дома занесёт снегами по самые окна. Безрадостно оставаться одним в этой заснеженной юдоли. И в Осенние Деды люди просили предков не оставлять их наедине с суровой Мореной.
Екатерина Васильевна поджала губы, но промолчала. Зачем горожанке знать про наши отношения с предками… «Блажит Николаевна, играя в старину».
Леда резко обернулась и, глядя Катерине прямо в глаза проговорила твёрдым голосом:
– Вега – Пи – Эта – Тау – Иота – Тубан – Кохаб. Кохаб – Ферказ. Матка. Кола.
От неожиданности Катерина побледнела, удивлённо взглянула на гостью, но через мгновение совладала с растерянностью, выпрямилась и тихим, ровным голосом в тон Леде ответила:
– Альраи – Альфирик – Альдерамин – Денеб – Садр – Вега. Матка. Кола. Ты – эфор?
– Эфор Северо-Запада.
– Почему сразу не сказала? – как-то вдруг охрипшим голосом спросила Катерина.
– Прости. Я подумала, что официальное представление нам не понадобится. Мы же с детства знаем друг друга. И… тебе бы это не понравилось.
– Мне и не понравилось. Но это не имеет значения. Как вижу, я не всё про тебя знаю… Тебя надо представить семье?
– Да. Теперь это необходимо.
Во время этого короткого резкого диалога домашние ошарашенно молчали и лишь недоумённо переводили взгляды с одной женщины на другую.
А те стояли напротив друг друга в весёленьких халатиках, с разноцветными тюрбанами из полотенец на головах – только что пришедшие из бани, блаженно разморённые лёгким паром милые тётушки… вдруг непостижимым образом, в одно Слово преобразившиеся в готовых к сражению воинов.
