Кэрри окончательно забыла как дышать, лёгкие слиплись, выпустив последний воздух жалким, придушенным писком. Инстинктивно упёрлась ладонями в грудь, но даже не сделала попытки оттолкнуть – слабость разлилась по телу. И тут же испарилась, оставив противное чувство собственной беспомощности. Нет. Так просто её не напугать. В облике Сакумо не было и тени безумия, искажавшего лицо Тони. Не было похоти и чувства собственного превосходства. Здесь было могущество, дремлющее глубоко внутри, скрытое под внешним равнодушием. Так завораживает ураган, когда ты смотришь на него за мгновение от гибели. И сейчас, глядя в его глаза, Кэрри чувствовала, что уже занесла ногу, чтобы сделать последний шаг и погибнуть. А может, взлететь вверх.
Все эти мысли пронеслись в голове со скоростью света, мгновение, и наваждение рассеялось. Перед ней снова стоял Сакумо, уже привычный, холодный и отстранённый. Только в самой глубине чёрных глаз затихало неземное пламя. Крепко сжимавшие ладони ослабли, скользнули по спине, легли на лопатки. Кэрри наконец вздохнула, словно действительно не дышала всё это время, и перевела взгляд с глаз на тонкие, приоткрытые губы.
– Ты пугаешь меня, – заговорила тихо, – это правда. Но я не боюсь, что ты – могущественный бог. Я боюсь, что ты причинишь мне боль.
Губы Сакумо дёрнулись, горько скривились и тут же превратились в тонкую линию. Крылья тонкого носа затрепетали, он явно пытался заглушить в себе эмоции, что готовы были прорваться сквозь ледяную корку. Но вот выдохнул и приподнял за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.
– Я не сторонник телесных наказаний, Кэрри. И, как уже говорил, люблю, когда женщина сама просит о близости. В пансионате у нас не было выбора, но сейчас… – Он склонился к ней, горячее дыхание прошлось от скулы к губам, опалило, вынуждая приоткрыть их. – Сейчас, Кэрри, я подожду. Никаких игрушек, никаких заданий, никакого принуждения. Когда поймёшь, что готова, придёшь сама.
– Почему?.. – только и смогла выдохнуть Кэрри. Жгучее разочарование стало полнейшей неожиданностью. Она была готова сдаться, покориться, ведь в этом не было ничего необычного. Разве подчинение не было главным в пансионате?
– Потому что я выбрал тебя не из-за красоты и опыта. – Он слегка отстранился, одна ладонь потянулась вверх, к затылку, зарылась в волосы. – Если бы мне нужна была покорная кукла, поверь, их были бы сотни, если не тысячи.
– Только не говори, что я особенная. – Кэрри попыталась перевести всё в шутку, но голос слушался с трудом, а сердце отбивало сумасшедший ритм, колотясь под горлом.
– Не знаю, – он тонко усмехнулся, но тут же стал серьёзным. – Я хочу, чтобы нам было хорошо. Обоим. А не только мне. После случившегося с тобой не думаю, что в ближайшее время тебе была бы приятна любая близость.
– Я… не знаю, – честно ответила Кэрри, безуспешно пытаясь успокоить сердце. От нехватки кислорода начинала кружиться голова, и пришлось уцепиться в ворот его кимоно, чтобы устоять на ногах. Лёгкие заполнил густой запах озона, который хотелось пить, широко раскрыв рот. – Но… я бы хотела рискнуть и попробовать.
Взгляд Сакумо потяжелел, на шее запульсировала вена. Шумно выдохнув, он глубоко вдохнул и прижался к её губам.
Не ожидавшая этого Кэрри застыла на миг, но тут же откликнулась, обвила руками шею, приоткрыла губы, позволяя влажным, неистовым поцелуям захватить всё её сознание. Словно не целовалась сто лет, не меньше, словно скучала по нему и ждала именно этих прикосновений. Того, как переплетались их языки, встречаясь и вновь отступая; как жадно шарили по спине его руки, сминая кимоно; как сбивчиво, сладко звучало дыхание, смешиваясь, когда они отрывались друг от друга.
