В голосе найдёныша столько нежности, что я сдаюсь. Поворачиваюсь на спину и открываю глаза. Найдёныш стоит на коленях возле раскладушки. Фингалы под опухшими веками потемнели ещё больше, губы покрылись бордовыми корками, но волосы аккуратно уложены и сегодня я подмечаю у моего нового знакомого красивые брови вразлёт.
— Со мной всё в порядке, — в душе снова просыпается жалость, и я беру найдёныша за руку. — Сейчас позавтракаем и поедем к доктору.
— Не хочу, чтобы ты меня жалела, — найдёныш касается губами тыльной стороны моей ладони и встаёт с колен. — А кто это у нас тут проснулся?
— Заведи ей погремушку, пожалуйста.
— Зачем? — найдёныш достаёт Булочку из кроватки и завороженно рассматривает её. — Она не боится меня!
— А почему она должна тебя боятся?
— Уверен, на улице дети разбежались бы в разные стороны от такого красавца.
— Для неё ты такой же человек, как и все. Просто немного другого цвета. Всё дело в жизненном опыте, — встаю с раскладушки и ловлю на себе любопытный взгляд найдёныша. Смущаюсь ночной рубашки, купленной мне бабушкой на рынке. Длинная сорочка в голубой горошек мне стала не по размеру после родов, но я ношу её из-за удобных пуговичек по линии груди. — Так себе наряд. Удобно кормить Булочку в ней.
— Ты просто богиня, Кира, — срывается признание с губ найдёныша. — Вот прямо сейчас. Босая, немного растрёпанная, розовая от сна…
Булочка, почуяв молоко, прерывает радостным криком поток красноречия моего гостя. Приходится вернуться в постель, и найдёныш кладёт малышку рядом со мной. Торопливо расстёгиваю пуговки и освобождаю грудь. Булочка сладко причмокивает, а я одной рукой снимаю с неё ползунки и расстёгиваю липучки на памперсе.
— Тебе помочь чем-нибудь? — найдёныш завороженно наблюдает за моими движениями.
— Принеси мне чаю с молоком сладкого!
— Легко! — Найдёныш щекочет пальцем пяточку Булочки и подрывается с места.
С удивлением замечаю, что уже не смущаюсь присутствия найдёныша во время кормления. Он так влился в нашу компанию… Кстати, о компании. Баба Шура всегда крутится вокруг меня с утра, а сегодня подослала этого парня.
— Я тут одёжу тебе нашла, — слышу её бодрый голос. — Не Христиан Диор, конечно, но всё лучше, чем в полотенце по квартире шкандыбать.
— Где же вы откопали такие? Не иначе как с Тутанхомона сняли.
— Это что ещё за зверь? — баба Шура не очень знакома с историей древнего мира.
— Фараон такой. Много лет назад в Египте жил.
— Не боись, не с покойника! Жил тут у моей дочери один сектант. Они в Индию съехали, а там можно без денег и без штанов, — баба Шура шаркает по гостиной. — Кирочка, детка, ты встала?
— Мы уже кушаем! — откликаюсь я.
Баба Шура входит в комнату в мамином шёлковом кимоно.
— Ай, наша плюша уже сладкая чмокает, — баба Шура оглядывается и наклоняется надо мной. Шепчет заговорщицки: — Парень-то в тебя втюрился! Спозаранку со мной вместе поднялся и всё про тебя расспрашивал.
— Я ему вроде всё про себя и так рассказала, — кровь приливает к щекам.
— Не бойся, я лишнего не сболтну. Или ты про Ярослава тоже рассказала?
— Да.
— Ох, ну да ладно. Пусть правду знает. Он к нам тоже не на белом коне приехал. Смотри-ка, заботливый какой, поднос сюда тащит.
Баба Шура подхватывает полы кимоно и покидает комнату со словами:
— Шикарные порты, а ты надевать не хотел.
Найдёныш с подносом в руках проходится передо мной в оранжевых шароварах:
