– Что я?
– Сам знаешь что! Мы зажали уши Юми. Она не слышала.
– Это омерзительно. Нам стыдно, что мы пригласили тебя домой!
– Да что я сказал-то?!
– То слово, от которого получаются дети! Приличные мужчины такого при леди не говорят, если не хотят её унизить!
«Я, конечно, не сексист, но можно поговорить с вашим супругом?»
«Секс… кто?!»
Я потер лицо ладонями, издав глухой стон. О, великие небеса, за что? Вот просто за что?! Все трое буравили тяжёлыми взглядами, а я прокручивал в голове наш диалог с Киорой. Чёрт, похоже, я нарушил прорву местных правил приличий, а последнее дети вообще поняли неверно! Катастрофа как неверно!
Эти дети – маленькие чудовища. Но, чёрт возьми, как же они любят свою мать.
– Хорошо, – хрипло сказал я, переводя дыхание.
Да кто ж меня так сглазил-то, а?! Я в жизни не думал, что придётся говорить на тему секса с детьми, а тут… Двое двенадцатилетних и один четырнадцатилетний парень злыми волчками смотрели на меня, а я мысленно проклинал всё на свете и… радовался, что в помещении нет Юми. Понятия не имею, как обсуждать это с женщинами, тем более – с маленькими.
Вся та злость, которая бурлила во мне с момента обнаружения кражи одежды и порчи кроссовок, бесследно испарилась. Во-первых, потому что детские проказы перестали быть проказами. Это был продуманный и тщательно спланированный демарш против мужчины, который покусился и даже обидел их маму. Во-вторых, в каком-то смысле дети были правы… Киора мне понравилась как женщина. Я почувствовал острый укол вины.
– Давайте по порядку. Когда вы говорите, что я что-то сделал не так, сел слишком близко или взял за рукав… Я не вкладывал в эти жесты и движения оскорбляющий смысл. Вы поймите, я прибыл издалека, и у нас это считается нормальным.
– Нормально трогать леди за рукав, будучи на несколько сословий ниже?! – Теон впервые столь экспрессивно выразил своё изумление и почти отчаянно воскликнул: – Говори только правду!
– В моей стране действительно нет сословий.
Ребята потрясённо переглянулись. Близнецы синхронно кивнули, мол, продолжай.
– Мы можем трогать леди за рукав, приличным даже является придержать её за локоть и сидеть на соседнем стуле.
– Ещё скажи, что тебе наша мама не нравится! – фыркнул Сём.
Я неожиданно понял, что совершенно точно могу сказать, что это Сём, а не Рём. По характерной мимике и незначительной ямочке на щеке, когда тот улыбался. У Рёма же чуть глубже выглядела межбровная складка, когда он хмурился.
Я собирался повторить «ваша мама мне не нравится», как язык внезапно предательски присох к нёбу. Нельзя врать детям! Просто нельзя. Они никогда не будут мне доверять, да и низко это…
– Ну-у-у?! – рыкнули мальчишки после продолжительной паузы.
– Нравится, конечно, – сдался я и быстро добавил, видя, как парни напряглись: – Но я уверен, что ваша мама много кому нравится, и я ни в коем случае не сделаю ничего такого, что ей не понравится. Я её уважаю.
– То есть ты не будешь к ней приставать?
– Разумеется, нет.
– Ухаживать?!
Я закатил глаза. Вот же дотошные!
– Не планировал.
– Тогда почему ты её лапал и сказал то слово, от которого появляются дети?!
– Вы не так всё поняли. «Сексист» означает человека, который считает один пол лучше другого.
– Типа девочки лучше мальчиков? – Рём озадаченно посмотрел на брата, но тот неожиданно решительно мотнул головой:
– Ты нам зубы не заговаривай! Давай уже честно. Ты хотел маму полапать? И сделать… эту самую низость?!
